Разбитые острова

В самое дальнее от предполагаемого кабинета Фулкрома помещение перетащили труп с ирена. Солдаты обложили его мешками со льдом, чтобы он перестал разлагаться и не провонял весь подвал.

Лан и Фулкром долго возились с ним: разглядывали, делали заметки, пока Фулкрома не посетила простая, но гениальная мысль – разослать гонцов, пусть приведут любых докторов, каких только удастся найти. Те пришли, но долго сопротивлялись, говоря, что не хотят освидетельствовать никаких монстров, но Фулкром прямо из кожи лез, чтобы их задобрить, и все же добился своего.

Правда, согласилась лишь одна женщина – пухлая коротышка, бывшая медсестра, она неплохо рисовала и, похоже, искала, чем заполнить свои дни; осматривая зверя, она напевала себе под нос так беззаботно, точно пекла булочки на своей кухне. Она поднимала ему лапы, рылась в шерсти, поворачивала из стороны в сторону голову и все время рисовала, так что Фулкром, решив, что в ближайший час он ей не понадобится, оставил ее с трупом наедине. Вернувшись, он сразу спросил, не нашла ли она каких-нибудь повреждений, на что женщина отвечала отрицательно. Обнаружились только неглубокие царапины, которые, вполне вероятно, возникли, когда тело волокли по твердой неровной поверхности – например, по булыжной мостовой. Ее отчет подтвердил все подозрения Фулкрома.

Тем временем Лан занималась устройством кабинета, с невиданной легкостью ворочая тяжелую мебель. В прежние времена здесь, наверное, располагалось что-то вроде бухгалтерии: в книжных шкафах хранились переплетенные в кожу гроссбухи с отчетностью по торговле зерном, рудой, драгоценными камнями и перемещению денег. Полистав их, она подивилась нерегулярности, с которой они велись: в иных отсутствовали целые годы. Найдя тряпку, Лан смахнула пыль со стола. Расставила стулья. И даже ухитрилась раздобыть ароматические масла и фонари, которыми украсила комнату. Всего спустя пару часов довольно просторная, но заброшенная комната в полуподвале из пыльного закоулка цитадели превратилась в уютный рабочий кабинет.

– Дело, – сказала она себе, – надо делать либо на совесть, либо вообще никак.

Когда в комнату вошел Фулкром, выражение его лица сполна вознаградило ее за труды.

– Фантастика, Лан! – И он подошел к столу, где тут же стал перекладывать книги, карандаши и бумаги в определенном порядке.

– Не можешь оставить ничего в покое, руки чешутся, да? – съязвила Лан.

Фулкром только улыбнулся:

– Ты и блокнот нашла? Великолепно! – Сунув его в карман, он огляделся. – А сюда мы поставим какие-нибудь юридические книги. – И он показал на книжные полки.

– Ага, а еще я откопала грифельную доску – может пригодиться. – Лан показала ему большой прямоугольник, шириной фута в четыре. Поставив доску на стол, она прислонила ее к стене верхним краем. Потом взяла мел, написала на доске слово «монстр» и обвела кружком.

– Почерк у тебя корявый, – отметил Фулкром.

– Ну, не всем же быть аккуратистами вроде тебя.

– За это ты меня и любишь, – сказал Фулкром, придвигаясь к ней.

– Да, – отозвалась Лан после небольшой паузы. – Я тебя люблю.

Они давно не говорили друг другу этих слов, но теперь, когда опасность временно отступила и жизнь начала входить в нормальную колею, их чувство друг к другу стало еще острее.

– Надо нам как-то это отметить, – предложил Фулкром. – Сегодня вечером, в нашей спальне. Только ты и я. Зажжем свечи, устроим себе праздник.

– Хорошо.

– Только хорошо, и все? – переспросил он.

– Ладно, это будет здорово, – уступила Лан.

– Так-то лучше.

– А как насчет монстра, что тебе еще пришло в голову? – спросила она.

– Много чего. Как только мы получим подробные зарисовки, я, наверное, прикажу сжечь его, беднягу. Если у него есть душа, самое время отпустить ее на волю. А утром я схожу на фабрику, о которой говорил командующий. И надо еще поговорить с людьми на ирене, – может, кто-нибудь видел что-нибудь необычное накануне.

В тот вечер они купили жареного мяса, сыра, хлеба и даже прихватили бутылочку красного вина из запасов, которые успел заприметить Фулкром, когда их выносили из его нового кабинета. Оба помылись в горячей воде и теперь, сидя полуголыми на медвежьей шкуре около камина, наслаждались его приятным теплом и совместной трапезой.

Времени хватало. Ели не торопясь. Фулкром с наслаждением созерцал линии тела Лан – раньше ему препятствовал в этом холод, долгое время вынуждавший их спать не раздеваясь. Сейчас на ней была длинная юбка темного шелка и завязанная узлом на груди короткая кофточка, которая ничего, кроме самой груди, и не скрывала. Лан лежала на боку, он видел крепкие мышцы ее живота. Ее длинные темные волосы, подсыхающие у огня, выглядели еще более здоровыми, чем всегда. Челку она подстригла и опять стала такой, как в дни их первых свиданий в Виллджамуре.