Разбитый глаз (ЛП)

  «Нет, мадам; Я не вижу в этом пользы ». Он держал богато украшенный приемник в руке; его мысли метались. На линии не было жучков, хотя она могла прослушивать линию; но с какой целью? Ее дискредитировали в правительстве, она ушла в отставку и снова вышла из поля зрения респектабельного радикализма. Чего она от него хотела?

  Кроме мести.

  «Я встречу тебя где угодно», - сказала она. Голос у нее был глухой, даже странный; но Симеон подумал, что это, должно быть, связь. Это был просто шторм.

  «Нам нечего сказать друг другу, сударыня, - сказал наконец Симеон. Нет, лучше не связываться с ней. Если она обнаружит проблему, гораздо позже, он сможет с ней справиться.

  «Твой сын Дэвид, - сказала она.

  Впервые после распада террористической сети Симеон почувствовал кратковременный укол страха. Но он ничего не сказал; он был трудным человеком на тяжелой службе и не желал говорить о своем страхе.

  «Он в Руане, - сказала она.

  «Мадам Клермон, вы угрожаете мне?»

  "Да."

  "Что вы наделали?"

  "Ничего такого. Я хочу тебя, Симеон, только тебя. Но я сделаю то, что должен, чтобы тебя достать.

  "Вы ненормальный?"

  Теперь она ждала.

  "Мадам?"

  Но между ними стояла тишина.

  Он подумал тогда о Давиде, работающем в одиночестве в Руане; он не был частью всего этого. Если Симеон любил - а Симеон был уверен, что любил в своей жизни, - то он любил Давида.

  "Чего ты хочешь?"

  «Я хочу тебя видеть», - терпеливо продолжала она. «Я хочу, чтобы ты объяснил мне, почему ты убил Уильяма».

  "Я не сделал, мадам".

  «Но я знаю, что ты это сделал. Я сейчас не в правительстве, сударь. Я не суд. Мне не нужны доказательства и обрывки улик. Мне остается только убедиться, что вы убили его, и я в этом убежден.

  Он прислушался, но услышал только потрескивание телефонной линии.

  «Она все еще террористка, - подумал он тогда; какой террористический акт ей не по силам? Она была врагом государства.

  Симеон думал об этом без всякого противоречия совести. Он никогда не путал свои обязанности перед Францией и свои требования в качестве оплачиваемого подрядчика для Советского Союза. Одно другому не угрожало. Если он стал умеренно богатым на своих двойных ролях, то это было не больше, чем он заслуживал.

  Но теперь мадам Клермон вышла из-под контроля.

  «Где вы меня встретите, мадам?» - сказал он наконец.

  Он ждал, когда она устроит ловушку - комнату на какой-нибудь темной улице, место, где она сможет получить преимущество над ним.

  «Может, встретимся в Версале?»

  "Какие?"

  «Сегодня в одиннадцать утра в саду. Вы знаете место у Большого Трианона? Я буду ждать тебя там одну ».

  «Почему вы выбрали это место?»

  - Но вы предпочитаете Версаль, сударь. Голос был ровным, но не без иронии. «Место для ваших платных террористов. Место для королей, все равно. Правительство и террор - часть одной деревни ».

  Он ничего не понял из ее слов. Он мысленно представил себе сады. Не было бы ловушки. Сады были открыты, он мог подойти к ней одну и определить, что она одна. В конце концов, он был начальником антитеррористического бюро, а она доказала ему, что она террористка. Это было бы не так сложно. Его момент страха прошел. Он снова был уверен.

  * * *

  Версаль был унылым пригородом Парижа, сонным по своим привычкам, существовавшим за счет туристов, которые сотнями тысяч хлынули сюда, чтобы увидеть великий дворец и территорию, воздвигнутую Королем-Солнцем Людовиком Четырнадцатым. Людовик выбрал Версаль, чтобы избежать безумного диктата парижской мафии, которая всегда пугала французских королей. Он построил в Версале тщательно сбалансированный мир, в котором напряжение придворного общества было точно сопоставлено; это был искусственный мир во дворце, где Луи стоял во главе всех событий. И искусственный мир существовал до тех пор, пока те же самые разъяренные парижские толпы не убили внука Луи и не взяли штурмом дворец и территорию. Дворец и обширные сады за его пределами оставались своеобразной достопримечательностью могущества королей и мафии.

  Симеону, когда он остановился на краю сада за огромными дворцовыми зданиями, в голову не пришла ни одна из этих ироний.

  Было незадолго до одиннадцати, а дождь все еще шел. Дождь стекал по безупречным рядам официально спиленных деревьев в огромных садах.

  Сады были разделены двумя большими каналами, которые пересекались и образовывали крест. На правом краю поперечного креста находилась площадь, которая вела к Большому и Малому Трианонам, маленьким дворцам на территории, построенным как дворцы для королей, чтобы они встречались со своими возлюбленными. К площади можно было подняться по каменным ступеням, ведущим вверх от «маленького» канала, названного так потому, что он был меньше, чем вертикаль водного креста, называемого Большим каналом.

  Он медленно пересек территорию под зонтиками деревьев. Здесь трава не росла и земля не была такой влажной. За триста лет величественные деревья росли согласно плану царя.