Разбой

– Сын мой, может статься, что я понимаю, что будет значить полёт «Гулльвейг» даже лучше, чем ты. Наш вид уже пережил обледенение, у самой кромки ледников, только благодаря взаимопомощи. И только благодаря взаимопомощи распространился по всей планете, теперь и к другой планете потянулся. Если мы там удержимся и пойдём дальше, возможно, после диаспоры катастрофа не распространится на все планеты.

– Учитель, так катастрофа неизбежна? – спросила Хельга.

Да, магнитофон стоило завести. Хотя кто будет читать «Перипатетический диалог», если грядёт новый Фимбулвинтер?

– Циклы истории неумолимы, как эоны льда. Все великие общества коснели в тирании и угасали – автаркия брадиэфеков, Ипсипургомагдол, а за ним и багряная гегемония. Эти общества были по-своему не менее развиты, чем наше…

– Точно, Ардерик с Фейнодоксо нашли на луне посадочную ступень какого-то древнего корабля, не то китежского, не то Гридьей Вежи! – Самбор обрадовался, но очень ненадолго. – Так что ж выходит, и мы обречены?

– Нет, хотя теперь отступить от пропасти будет очень трудно. И если катастрофа произойдёт, она будет сокрушительнее, чем Фимбулвинтер. Ныне смертные стали очень взаимозависимы. В тёмные века, шаманы на вершине Адальбертовой горы могли мазать камни кровью девственниц, в то время как их общество на всех парах летело к катастрофе, а в эти же дни в Ошнаге Менатеи расцветал матриархат. Сейчас если падём, падём все вместе. В Девятиречье неурожай, а из-за этого за тьму рёст Щеглов Острог в осаде.

– А в Бунгурборге мёртвых даже оплакать некому, – сумрачно добавил схоласт.

– А отчего?

– Я не знаю, – искренне растерянно ответил Самбор.

Хельга была знакома с мечником добрую четверть своей жизни, но такой тон слышала от него впервые – обычно поморянин знал всё обо всём с параметром уверенности никак не менее, чем два десятка к одному.

– Ты меня спроси, отчего? – напомнил собеседнику о его предназначении в диалоге Курум.

– Отчего?

– Все нынешние беды – оттого, что взаимовыручка не развивалась вместе с взаимозависимостью в обществе. Гражданин понимает, что надо помочь соседу, но ещё не может взять в толк, что теперь все смертные – соседи.

– Дело! Это как Вратислав сказал: «Как мужу из Наволока объяснить, за что ему жизнь у Щеглова Острога ставить на кон»?

Упоминание о воеводе слегка затуманило Курумово чело, но старец не выразил неудовольства вслух. Самбор продолжил:

– Если и мужу законопослушному нелегко объяснить, как такое втолковать, например, разбойнику?

– И большинство разбойников служит обществу, – назидательно сказал Курум.

– Как это? – недоверчиво отозвался Самбор.

– Перераспределяют богатство. Например, какой-нибудь богатей облапошил общину, золото спрятал в ларь, там оно лежит без дела, а разбойник залез в ларь, золото вытащил, и снова в оборот пустил.

– Можно подумать, разбойник так же, как у богатея, не украдёт у самой общины!

– Зачем ему красть то, что ему и так принадлежит? Ведь и он – часть общины, и должен понимать свою общественную задачу. Исторически, разбойники грабили богатых и раздавали добро бедным.

– Теперь бедного скорее сперва ограбят, а потом продадут в рабство!

– Именно! То, что качество разбойников в последнее время упало, свидетельствует о кризисе общества. Более того, появились уже промышленники, что сами хуже разбойников. Они покушаются не на отдельные жизни, а на всю биосферу! Одного такого промышленника кавское вече только что объявило вне закона.

– Кого? За что?

– Его зовут Харкен. Раньше вече запретило его заводу сливать отходы в реку…

– Харкен? – Самбор обрадовался. – Я знаю Овсяника, он как раз и отрубил его поединщику руку на том суде!

– Мало того, что Харкен пренебрёг этим решением веча, он послал своих охранников биться с приставом и кавскими урядниками, когда те пришли закрывать завод.

– А разве пристав и урядники – не часть государственной машины, издревле враждебной течению свободы? – съехидничал Самбор.

Сбить Курума с мысли не удалось бы и опытному демагогу. Старец невозмутимо включил подколку схоласта в своё логическое построение:

– То, что одна часть косной машины подавления теперь работает против другой, как раз и свидетеьствует об углублении кризиса. Но этот кризис может разрешиться так, как я говорил ранее, самоформированием нового таксиса из атаксии. Не в пример промышленникам, даже у настоящих разбойников появились братства, которые устанавливают правила, например, что разбойник не должен воровать у своей общины.

Самбор фыркнул:

– Можно подумать, выйдет великая народная польза, если он вместо того украдёт у чужой общины!

– А вот здесь уже важно другое, о чём мы недавно говорили. Даже твой воевода, и тот понимает, что вся планета должна стать одной общиной.

– Вы, мудрые мужи, только что поняли, а с остальными что делать-то? Ты сам говоришь, грядёт катастрофа, как в прошлые времена?

– Да, но у теперь у нас есть важное преимущество!

– Какое?

– Теперь мы вооружены знанием законов истории! Это даёт надежду наконец разорвать цепь падений. Надежда есть, надежда есть для всех.