Разбойничьи Острова

“Алтимар, великий бог, любимый! Стрелы. Я знала, что у них будут луки, тэру говорили, что мне и трех мгновений не прожить. Они такие наивные! Если мое время пришло, Мара найдет стрелу, от которой не спрячешься. Пока летят мимо? Удивительно, что я не уверена. Может, я уже мертва и не понимаю этого? Мне не страшно, это моя затея, я знала и вчера, и сегодня, что буду стоять в лодке. Страха нам на всю жизнь отмерен запас, иначе он, как лихорадка, давно сжег бы меня дотла. Смерть — я ведь уже видела ее: ты обнимешь меня и не отпустишь. Когда один убивает другого, смерть смешна и глупа. Вот я и смеюсь, Господин мой. Я не хочу умирать, но я не боюсь. Но… странно было бы совсем не думать про их луки. Я не знаю, почему стрелы летят мимо, — просто так должно быть. Их так много, а достаточно лишь одной… Господин Моря, регинцы тоже призывают своего бога — я верю, что ты сильнее его! А больше верю в другое: боги не сражаются, не враждуют, не подобны нам! Вы, надежда наша, наша уверенность, должны быть нас мудрее! Я не знаю, о чем тебя просить. Не о дочерях, не об Островах, не о Теоре, где бы он ни был. Их ты и так защитишь от всего, кроме того, чему должно случиться. Да, мне все-таки немного страшно. Мир умирает для мертвого, для Аны умер, я слишком люблю этот мир. О чем попросить тебя? Явить мощь свою, внушить врагам ужас? Может, о том, чтоб стрелы и дальше летели мимо…”

Люди видели и рассказывали друг другу: она указала рукой на воду — и в тот же миг птицы с окрестных скал взвились с громким криком. И вслед за ними взвилось Море. Ощетинилось яростными волнами, заревело, как спущенный с цепи пес, кинулось на берег. Взвилось небо, взорвалось молниями, рухнуло на толпу ветром и градом. И многие разглядели в пенистых гребнях что-то страшное, что-то большее, чем буря. Лодочка дошла до мелководья, и вся в синем женщина легко спрыгнула с нее. Несколько воинов кинулись к ней с обнаженными мечами, они и рассказали потом: глаза у нее были синие, цвета морской бездны, заглянешь — и кажется, будто тонешь в водовороте. Она вновь подняла руку, указала на пораженных страхом мужчин, так и не добежавших до нее, на толпу, на саму землю — и никто не усомнился: сейчас Море хлынет на берег, захлестнув все кругом. Ожили придания, страх, передаваемый из поколения в поколения. Один голос завизжал: “Морской дьявол!”, другие подхватили: “Арида вернулась!”. Люди кричали, что видят между волнами морских змей, уже раскрывших жадные пасти. И, наконец, регинцы дрогнули, побежали.

Дельфина махнула рукой своей команде, ошарашенной не меньше регинцев:

— Вперед!

И мысленно добавила: “Пока они не опомнились…”