Разбойник Кадрус

– Государь, – сказал Фуше, – крестьяне сегодня утром видели в лесу опрокинутую и пробитую пулями карету принцессы Полины. Все егеря убиты.

Наполеон побледнел.

– Это сделал Кадрус, – продолжал Фуше. – Никогда еще не был он так дерзок.

– Но герцогиня, герцогиня? – сказал император.

– Государь, я послал в замок курьера.

В эту минуту лакей в ливрее герцогини де Бланжини прискакал во весь опор на двор дворца и подал камергеру конверт, который тот передал императору. Наполеон распечатал и прочел с трепетом:

«Государь!

Вчера, отправляясь в Фонтенбло по приглашению императрицы, я была захвачена Кротами. Ваши егеря делали чудеса, но они все были убиты, к моему крайнему прискорбию. Граф де Барадер вел себя как герой; я обязана ему вечной признательностью. Со мною же, государь, Кадрус, этот знатный вельможа больших дорог, обошелся очень великодушно – он отнял у меня бриллианты, но окружил уважением.

Меня отвезли домой в портшезе, я здрава и невредима, о чем непременно упомянут в газетах, если только ваше величество допустите сделать из моей истории басню для Европы, позволив рассказать о моем приключении во французских газетах.

Благоволите, государь, успокоить ее величество императрицу и сказать, что если разбойники отняли у меня мои вещи, то оставили сердце, чтобы продолжать любить вас обоих и оставаться вашей почтительнейшей и преданнейшей верноподданной

герцогиней де Бланжини

».

Император, прочтя письмо, сложил его и отдал камергеру, сказав:

– К императрице. Пусть сейчас же пригласят к нам герцогиню де Бланжини. Она найдет нас за завтраком, на охоте, к десяти часам. Поедем, господа!

Охота направилась к лесу. Она была не шумная. Император и Савари разговаривали тихим голосом. Наполеон казался раздраженным. Презренный разбойник оскорбил его родственницу! Что скажет Европа? Что сделают английские карикатуристы? Император обвинял Савари, Фуше, полицию, Барадера, войско, Францию. Он был смертельно оскорблен. Савари выдерживал бурю. Время от времени среди всеобщей перестрелки император тоже бешено стрелял. Он никогда не попадал в дичь и тогда начинал ругаться.

Таким образом дело шло до завтрака. Герцогиня не приезжала. Досада Наполеона усиливалась. Наконец императрица появилась и вместе с нею герцогиня де Бланжини. Она была весела и подошла поклониться императору, который поцеловал ее в лоб.

– Ну, герцогиня, – сказал он ей, – как происходило это гнусное дело? Не прав ли я был, когда не хотел сделать капитаном вашего конвоя графа де Барадера? Этот старый дуралей…

– Государь! – с жаром перебила молодая женщина. – Уважайте его память, заклинаю вас! Господа, – обратилась она к придворным, – я знаю, что господин де Барадер не был любим. Захотят очернить его память, но я торжественно объявляю, что он поступил как герой!

Императору хотелось бы замять это дело, но при последних словах герцогини вся свита окружила ее, и Наполеон промолчал. Тогда с совершенным тактом молодая женщина рассказала о ночном происшествии, пропустив некоторые подробности и выставляя напоказ Кадруса и Барадера. Закончила она таким образом:

– С позволения его величества, – она очень хорошо обошлась бы и без этого позволения, – я рассказала вам это, господа, чтобы сдержать клятву. Я поклялась графу де Барадеру засвидетельствовать, что он поступил как настоящий дворянин. Я обещала Кадрусу засвидетельствовать, что он выказал совершеннейшую вежливость.

Повелительным и грациозным движением руки она удалила своих слушателей. Император предложил руку герцогине.

Он хотел знать все, и она рассказала ему все, так что его величество понял, что молодая женщина восторгается Кадрусом, и оскорбился этим. Он надулся. Принцесса смеялась. Завтрак был очень весел для всех, кроме Наполеона. Герцогиня выказала живость и остроумие, развеселившие всех гостей. С женской ловкостью она не хотела, чтобы на ее приключение смотрели в зловещем свете; если бы не смерть Барадера, она представила бы все это шуткой.

Фуше явился во время десерта. Он подал императору какую-то справку. Наполеон прочел с досадой и сказал своему министру:

– Все справки на свете не стоят головы этого негодяя!

Потом он встал. Охота началась опять. После завтрака должны были охотиться на косуль. Поехали верхом. Принцесса, видя, что император не в духе, предложила некоторым дамам и кавалерам отправиться на то место, где она попала в руки разбойников. Все с восторгом согласились. Тридцать или сорок человек отделились от императорской свиты, побуждаемые любопытством. Между ними находились Фоконьяк, по-прежнему благосклонно принимаемый герцогиней, и Каза-Веккиа, которого она встретила с приветливой улыбкой. Оба ехали возле нее, и она разговаривала с ними о вчерашнем происшествии.

Фуше, желавший расспросить молодую женщину, также подъехал к ней.

– Этот черт Кадрус по-прежнему беспокоит вашу светлость, – сказал Фоконьяк. – Этот негодяй никак не хочет попасться вам в руки.

– Однако он должен решиться на это, – ответил Фуше, принужденно смеясь. – Его величество хочет покончить с этим негодяем. Его голова будет оценена в…