Разбойник Кадрус

А Фуше, проезжая по аллеям парка, думал: «Решительно, я должен назначить других агентов для надзора за поступками этого Фоконьяка и Каза-Веккиа».

Сомнение начало закрадываться в голову этого хитреца.

Глава XXVII Появление

Герцогиня лежала ночью в спальне своего замка. Она велела приподнять занавесь и смотрела на окрестности, освещенные лучами луны. Она задула свечу из розового воска, приятный свет луны освещал ее кровать. Правой рукой она поддерживала свою прекрасную головку, окаймленную черными волосами, которые длинными косами спускались на кисейный пеньюар. Левая рука свисала.

Герцогиня мечтала о Кадрусе. Ее большие глаза сверкали лихорадочным блеском. Она была взволнована. Время от времени она шептала фразы, странные в устах такой гордой женщины:

– Какой необыкновенный человек! Это характер замечательный… Ах, если бы подобный тип, вместо того чтобы предаться злу…

Затерявшись в своих собственных мыслях, молодая женщина закрыла на минуту глаза. Ей представлялся силуэт этого странного молодого человека с надменной осанкой. Как она ему сказала, обстоятельства, должно быть, сломили эту жизнь. Она еще видела его гордые и кроткие глаза, сверкавшие сквозь бархатную маску, скрывавшую его лицо. При этой мысли герцогиня почувствовала трепет во всем теле. Это было как бы электрическим потрясением. Она раскрыла глаза, но тотчас же их закрыла.

Ее сон сбылся. Перед нею стоял Кадрус. Как же это было возможно, когда окно оставалось затворено, все комнаты, окружавшие спальную герцогини, были заняты ее людьми? Если Кадрус не спустился из трубы, а этого по его наружности предполагать было нельзя, каким образом мог он очутиться в ее комнате?

Молодая женщина не пошевелилась, не думала даже звать на помощь, только вздымавшаяся грудь обнаруживала ее волнение.

– Вы желали меня видеть, герцогиня, – сказал ей Кадрус, – я явился к вам и пользуюсь этим случаем, чтобы поблагодарить вас за ваше доброе мнение обо мне.

Удивление, а может быть, и восторг были так сильны у герцогини, что она не ответила сразу. Она пристально смотрела на Жоржа и все еще слушала, когда он уже перестал говорить.

– Как! – сказала она наконец. – Вы здесь?

– Вы сами этого хотели, – сказал Жорж.

– Признаюсь, – ответила она. – Но кто мог так скоро передать вам такую необдуманную болтовню?

– Я уже имел честь говорить вам, герцогиня, что моя полиция не так многочисленна, как та, которой располагает император, но она гораздо быстрее, гораздо деятельнее, а в особенности у нее гораздо тоньше слух.

– Все это очень странно, – прошептала герцогиня. – Знаете ли вы, что играете в опасную игру в эту минуту? – прибавила она. – Потому что…

– Я играю только наверняка, – ответил Жорж, видя, что молодая женщина остановилась.

– Как это? – спросила герцогиня.

– Если я хорошо вас понял, вы хотели сказать, что можете позвать ваших людей.

– Да. Если я, например, позвоню, прибежит куча слуг. Но я почти вас призвала и мне не хотелось бы вам изменить и предать вас.

– Герцогиня, вы можете позвать. Никто не придет.

– О, это уж слишком! – с живостью сказала молодая женщина, протянув руку к колокольчику.

Жорж не пошевелился. Герцогиня не хотела призвать людей, пока предполагала Кадруса в опасности, но когда он стал утверждать противное, она возмутилась и громко позвонила.

В замке зашевелились, скоро в смежных комнатах начали ходить.

– Вы разве не слышали? – сказала герцогиня, дрожа.

Молодая женщина уже раскаивалась в своем гневном движении.

– Идут, – продолжала она, растревожившись. – Если вас застанут здесь, ваша голова…

В эту минуту дверь комнаты отворилась и на пороге появился человек. На нем были маска и костюм Кротов.

– Вы звали, атаман? – спросил разбойник, поднося руку к глазам и стоя неподвижно до тех пор, пока начальник не заговорил.

– Да, я хотел узнать, все ли мои приказания исполнены? – спросил Кадрус.

– Все, атаман.

– Итак, новая стража, данная герцогине?..

– Храпит в эту минуту.

– А прислуга?

– Прислуга спит под столом в кухне.

– А горничные?

– Я не знаю… так как в этой комнате женщина… говорить ли…

– Говори, дурак!

– Горничные спят на сене.

– На сене?

– Да, с конюхами.

– Этот человек лжет! – пылко сказала оскорбленная герцогиня. – Это невозможно… Где же моя камеристка? Что же делает мой управляющий?

– Одна спит над своими четками, читая между тем любовную записку от молодого аббата, – ответил Крот, – а другой сидит, опустив отяжелевшую голову на счетную книгу.

– Хорошо, – сказал Кадрус, потом движением руки отпустил своего подчиненного и обернулся к герцогине де Бланжини, совершенно уничтоженной тем, что случилось.

Как, два раза кряду находиться в полной власти знаменитого Кадруса! Два раза кряду зависеть от великодушия свирепого Крота! Могущество этого человека пугало ее. Она думала о разговоре, который уже имела с ним. Да, этот человек был почти так же могуществен, как император. Да, если когда-нибудь ему придет фантазия напасть на самого Наполеона, она считала его способным бороться с героем, перед которым дрожало все.