Разбойник Хотценплотц и хрустальный шар

В свой смертный час я доверяю бутылочной почте одну тайну. Все богатства в деньгах и золоте, которые в продолжение своей долгой жизни я жадно копил, лежат нынче зарытыми в пожарном депо нашего городка. Вам поручается обеспечить их полицейскую сохранность и распределить их среди бедных людей. В противном случае я не нацду в могиле успокоения.

Желающий остаться неизвестным, однако кающийся

Грешник.

Принять во внимание: сокровище заколдовано. Изымать его следует в полнолуние, иначе ничего не получится».

Хотценплотц протер глаза и ущипнул себя за нос. Никакого сомнения, это ему не снилось!

Известие о ценном золотом кладе в пожарном депо заставило его на некоторое время забыть обо всем на свете. Касперль и Сеппель воспользовались этим и бросились наутек. Хотценплотц заметил это слишком поздно.

— Стойте! — закричал он им вдогонку. — Остановитесь, разрази вас гром, остановитесь!

Для выстрела из перцового пистолета было уже слишком далеко, а бежать за ними он не захотел. К чему? На сей раз ему было не до Касперля с Сеппелем. В один миг он получил то, что было в тысячу раз важнее.

«Но можно ли верить тому, что здесь написано?» — размышлял он.

А почему, собственно говоря, не верить этому? Бутылка ведь как-никак была запечатана.

Он скрутил письмо в трубочку и сунул его в карман штанов.

«Я должен основательно разобраться с этим зарытым кладом, — решил он. — При помощи ключа от пожарного депо мне это труда не составит. Кроме того, у нас сегодня полнолуние, и это большая удача».

То, что ему отныне надлежало поступать в высшей степени осторожно, разумелось само собой.

Он намеревался дать себе достаточно времени и тщательно разведать окрестности пожарного депо. «Осторожность прежде всего, — думал он. — Если мне повезет, то завтра я стану богатым человеком и смогу позволить себе бросить разбойное ремесло. Будем надеяться, что ничего не помешает!»

Тридцать шесть пуговиц

Касперль и Сеппель были довольны, ибо с Хотценплотцем все получилось как надо. Они не сомневались, что он клюнул на их удочку с бутылочной почтой.

Вечером они попросили бабушку закрыть их в пожарном депо на замок. Это было необходимо, поскольку депо запиралось только снаружи. Бабушка вынула ключ и пожелала им удачи.

— Смотрите в оба, чтоб не дать маху! Этот человек готов на все. Не будь ваш план столь хорош, основания для опасений действительно нашлись бы.

Тем не менее, бабушка боялась за них, даже если и не подавала виду. Чтобы переключиться на другие мысли, она по дороге домой завернула в гости к живущей по соседству госпоже Бэнш. Госпожа Бэнш угостила ее чаем с леденцами. Затем обе дамы пустились в разговоры, и так как они по большей части говорили одновременно, ни той ни другой не было скучно. Время пролетело незаметно, и когда бабушка отправилась наконец дальше, было уже довольно поздно.

В гостиной ее дома горел свет. Господин старший вахмистр Димпфельмозер сидел на диване. Он завернулся в одеяло и выглядел не особенно счастливым.

— Где же вы пропадали так долго, черт побери!

— А в чем дело? — спросила бабушка.

— А дело в том, что я уже давно мог бы быть на службе, если бы из пожарного депо вы направились прямиком домой! Вот — полюбуйтесь!

На комоде рядом с диваном лежал второй мундир, свежевычищенный и отутюженный.

— Едва вы ушли, — сказал Димпфельмозер, — как в дверь позвонили, и на пороге оказался мальчик-ученик из химчистки с пакетом под мышкой. Низкий-де поклон от шефа, и поскольку дело касалось меня, они поработали сверхурочно.

— Ну, вот видите! — воскликнула бабушка. — Превосходно! Теперь вы понимаете, что можно всего достигнуть, если поддать людям немного жару. Но не могу взять в толк, зачем вы до сих пор рассиживаете здесь полуголый? Почему вы еще не одеты?

Господин Димпфельмозер грустно посмотрел на нее.

— Пуговицы! — проговорил он, пожимая плечами. — Они их все в химчистке обрезали. — Он указал на бумажный пакетик рядом с мундиром. — Я бы уже давно их пришил, если бы знал, где вы держите швейные принадлежности…

Бабушка принесла подушечку для иголок, наперсток и катушку суровых черных ниток. Затею она пришила господину Димпфельмозеру пуговицы на мундир, все тридцать шесть. Сперва пуговицы на брюки, потом пуговицы на китель: на полочку, на карманы, на рукава, на воротник и погоны. Это потребовало достаточно много времени, потому что бабушка неряшливую работу ни во что не ставила.

— Я пришиваю так быстро, как умею, и так основательно, как могу, — сказала она. — Быстрее при всем желании не получится.