Три всадника скачут по галечной дорожке дома Хиггинсфордов.
БИЛЛИ ЛИ. Господа, обождите здесь.
ДЖОРДАН. Жду.
РОДНИ. Только быро давай.
Пикман с салфеткой на одолженной серой льняной рубашке окунает тост в дымящийся кофе.
Напротив сидит Бекки. Снаружи слышится ХРУСТ.
Бекки отворачивается к окну.
Авраам заканчивает вводить морфий в левую культю Уолтера.
Он кладет стальной шприц обратно в узкий кожаный футляр.
Авраам берет телескоп, где тот лежит — между двумя ветками.
Родни и Джордан сидят верхом.
РОДНИ (шепотом). У него проблема с хреном, знаешь ли. Я однажды ночью услыхал, как он говорил во сне, извинялся перед женушкой, что не может дело сделать.
Обои в комнате со змеями и ящерками.
Томас бежит от окна и трясет Кларенса.
ТОМАС. Папа дома! Папа дома!
Бекки подходит к окну.
БЕККИ. Мой муж вернулся.
Авраам бросает телескоп на землю. Бежит к опушке.
Билли Ли подводит коня к дому. Опускает взгляд от верхней комнаты. Под его ботинками и подковами коня ХРУСТИТ галька.
Зеленовато-голубые глаза обращаются к окну на первом этаже. В окне стоит его жена, зовет кого-то внутри дома.
Томас и Кларенс мчатся вниз по лестнице, к передней двери, лавина из конечностей и радостных ВОПЛЕЙ.
Пикман вбегает в комнату; сбрасывает подушки с кровати.
Его пистолетов нет.
Бекки открывает окно.
БЕККИ. Билли Ли!
Из рощи появляется Авраам. Он выхватывает пистолеты.
РОДНИ. Трахался когда-нить с китаянкой?
ДЖОРДАН. Что-то не так.
Мальчики бегут к дверям. Томас хватает ручку с завитушками у левой двери и поворачивает.
Двери распахиваются.
Томас и Кларенс выбегают из дома к отцу.
КЛАРЕНС. Папа!
ТОМАС. Папа!