Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Одежды на нем были белого шелка с золотой каймой и изумрудными пуговицами. В руке он держал кальян, украшенный жемчугом, с длинным янтарным мундштуком. Время от времени он подносил мундштук ко рту со скучающим видом и выпускал клубы дыма, резко пахнувшего розовой эссенцией.

Рядом с ним, по обеим сторонам дивана, стояли два полуобнаженных негра с фигурами атлетов. В руках они держали сверкающие сабли. Они стояли совершенно неподвижно и не отрывали глаз от старика, готовые повиноваться любому его приказу.

Барона втолкнули в галерею одного, а Железную Башку оставили у входа.

— Главнокомандующий флотом ждет тебя, — сказал офицер, который его сопровождал.

Бедный дворянин почувствовал дрожь во всех своих членах. Он хорошо знал, кто такой Кулькелуби, и не мог не испытывать ужаса.

Несмотря на это, он подошел к дивану с высоко поднятой головой, дерзко всматриваясь в ужасного покорителя Средиземноморья, перед которым все дрожали.

Кулькелуби поднялся, чтобы лучше разглядеть вновь пришедшего. Должно быть, он был в хорошем настроении, что с ним крайне редко случалось. Он оглядел юношу спокойно, не нахмурив лба, глаза его не горели яростным огнем, так хорошо знакомым его рабам.

Он изучал его некоторое время очень внимательно, вдохнул два или три раза медленно и умело душистый дым своего кальяна, потом вынул из перламутрового кошелька, висевшего у него на поясе, записку и несколько раз перечел ее.

— Красивый юноша, — сказал он на хорошем итальянском с ироничной усмешкой. — Ты кто?

— Левантиец, — ответил барон.

— Христианин?

— Мусульманин.

— А почему ты ответил мне по-итальянски?

— Я говорю на этом языке, потому что торгую с итальянцами.

— Зачем ты приехал в Алжир?

— Чтобы продать груз губки, которую я купил в Дейджели.

— Где твоя лодка?

— Я послал ее в Танжер за марокканской кожей и рабатскими коврами.

— Так ты моряк?

— Да.

— И мусульманин?

— Я верую в пророка.

— Ты знаешь, почему тебя арестовали?

— Не знаю.

— На тебя поступил донос, — сказал Кулькелуби.

— Какой? — спросил барон, который был исполнен решимости отрицать все, чтобы не навлечь опасность на графиню ди Сантафьора.

— Что ты христианин.

— Тот, кто это утверждает, — несчастный лжец, — ответил барон уверенно. — Я вчера молился в мечети кружащихся дервишей.

Кулькелуби подал знак одному из негров.

Раб или, может быть, палач взял с небольшой подставки из черного дерева, инкрустированного золотом, книгу, переплетенную в красную марокканскую кожу, открыл ее и положил перед бароном.

— Положи свою правую руку на эти страницы, — сказал Кулькелуби с печальной улыбкой, — и повторяй за мной эти слова. Как ты знаешь, это Коран. Во имя того, кто есть единственный и единый Бог, поскольку нет другого Бога, кроме него; во имя Магомета, который является единственным пророком, поскольку нет другого пророка, кроме него, я клянусь, что придерживаюсь истинной веры, и утверждаю это под страхом вечного проклятия.

Барон молчал.

— Почему ты не клянешься? — спросил Кулькелуби, притворяясь удивленным.

— Потому что я благородный человек, — ответил бедный юноша.

Кулькелуби разразился сатанинским смехом.

— Вот, комедия окончена, — сказал он. — Если бы ты не был бароном ди Сант-Эльмо, я бы тебе давно показал, как опасно пытаться обмануть Кулькелуби.

— Вы меня знаете? — удивленно воскликнул барон.

— Я знал, кто ты, еще до того, как ты вошел в эту галерею, но хотел тебя испытать. Ты никакой не торговец губкой, а мальтийский рыцарь, который уже доставил много неприятностей моим людям и который едва не потопил четыре мои прекрасные галеры близ берегов Сардинии. Как видишь, я все о тебе знаю. Жаль, что ты не мусульманин! Если ты в твои годы такой отважный и искусный воин, кто знает, что будет с тобой через десять лет. Если ты, конечно, столько проживешь. Вот это-то и сомнительно.

— Раз вы знаете, кто я, проявите благородство и велите меня убить, — сказал барон. — Сант-Эльмо всегда были воинами.

— Это никогда не поздно, — сказал Кулькелуби немного мягче. — Если хочешь, ты можешь спасти свою жизнь и даже получить свободу.

— Каким образом? — спросил барон.

— Если ты назовешь мне имя фрегатара, который привел тебя сюда, и скажешь, где он сейчас.

— О! И не надейтесь на это, — ответил молодой капитан. — Дворянин никогда не предает, а особенно если его имя Сант-Эльмо. Лучше убейте меня.

— В тебе хорошая кровь, юноша, и, по правде говоря, я тобой восхищен. У тебя женственный вид, но сердце льва. Но это еще не все. Даже если я откажусь от мысли вырвать у тебя имя фрегатара, который привез тебя, поскольку это точно был фрегатар, один из этих проклятых псов, которые осмеливаются приходить в Алжир, а я это имя обязательно узнаю, ты должен сказать мне, зачем ты приехал сюда.

— Чтобы узнать, жив ли мой друг, которого вы захватили в плен несколько месяцев тому назад.

— А может быть, не друг, а подруга? — спросил Кулькелуби со злобной усмешкой.

Барон вздрогнул, ему пришлось прибегнуть к неимоверному усилию, чтобы сдержать крик. Он так побледнел, что это заметил Кулькелуби.

— Я попал в цель, правда? — спросил он.