Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа

Каталонец, хоть и любил прихвастнуть, все же обладал некоторой храбростью. Услышав это жестокое оскорбление от своего мучителя-мусульманина, он почувствовал, как в его жилах закипает ярость доблестных Барбоза, а кровь приливает к лицу.

Охваченный благородным негодованием, он вдруг выпрямился и, глядя прямо в лицо тюремщику, закричал:

— Негодяй, получи!

И его тяжелая, огромная рука обрушилась с сухим треском на лицо подлого стражника. От этого удара тот два или три раза повернулся вокруг себя, как волчок.

Янычары, которых в зале было множество, вместо того чтобы наброситься на Железную Башку и изрубить на кусочки, разразились хохотом, видя, как тюремщик вертится и падает на пол, растянувшись во весь рост.

— У толстяка тяжелая рука! — закричал один.

— Теперь твоя очередь, Дауд! — добавил другой.

Тюремщик, с лицом, залитым кровью, которая обильно текла из носа, поднялся на ноги, ругаясь.

Он уже собирался наброситься на Железную Башку, когда в зал вошел старик величественного вида, с длинной бородой, еще не совсем седой, в огромном тюрбане на голове и в широком плаще из темной шерсти.

— Каид! — воскликнули янычары.

Тюремщик замер.

— Кажется, у вас тут весело, — сказал старик, хмуря лоб.

— Эта христианская собака бунтует, господин, — ответил тюремщик.

— А может, это ты мучаешь пленника без приказа? Иди возвращайся к матамурам.

Потом, приблизившись к Железной Башке, который был готов, что само по себе было необычно, преподать тюремщику второй урок, пристально посмотрел на него.

— Ты итальянец? — спросил он его.

— Испанец, господин, вернее, каталонец.

— Я буду допрашивать тебя на твоем родном языке. Я его прекрасно знаю. Ты слуга барона, так ведь?

— Синьора ди Сант-Эльмо.

— Я каид Кулькелуби.

— А я Железная Башка, последний потомок благородного рода Барбоза.

Каид улыбнулся, а потом сказал с иронией:

— Если ты благороден, то наверняка и отважен.

— Я не знаю страха, господин.

— Главнокомандующий флотом хочет узнать от тебя, кто привез сюда барона ди Сант-Эльмо.

Железная Башка содрогнулся, однако нашел в себе смелость промолчать.

— Ты меня понял?

— Я не глухой.

— Отвечай! — сказал каид. — И смотри, если ты не заговоришь, у меня найдутся инструменты, которые вырвут слова даже у самых упрямых немых.

— Да, я вижу, — ответил каталонец, окидывая растерянным взглядом все орудия пыток.

— Тогда говори!

— Нас привез торговец губками из Туниса.

— Он действительно был из Туниса?

— Он так говорил, — ответил решительно каталонец, который быстро придумал план, чтобы не выдавать отважного Нормандца.

— А может быть, это был фрегатар-христианин?

— Он христианин?! Ну нет! Он был готов есть христиан на завтрак и на обед и все время молился Магомету.

— А где сейчас этот человек?

— Он отправился в Марокко, как только мы высадились.

— Как он выглядел?

— Маленький, толстый, как я, с черной бородой и очень загорелым лицом.

— Ты уверен, что не ошибаешься?

— Я провел три дня на его корабле, так что хорошо его запомнил.

— Где вы с ним познакомились?

— В Тунисе.

— Так, значит, после сражения с нашими галерами вы отправились в Тунис, и бей вам спокойно позволил войти в порт на вашем полуразбитом корабле. О! Интересная история! — Затем, повернувшись к янычарам, он сказал: — Возьмите этого человека!

Железная Башка смертельно побледнел.

— Что вы хотите сделать со мной, господин? — пробормотал он.

— Я хочу заставить тебя говорить правду.

— Я и сказал правду.

— Ты мне лжешь…

— Клянусь…

— Чем ты клянешься?

— Богом или Магометом, как вам больше нравится.

— Клясться ты будешь потом.

Четверо янычар крепко схватили его, бросили на стол и связали ему руки и ноги так, что он не мог пошевельнуться. Тотчас пятый, вооруженный гибкой розгой, снял с него сапоги и чулки.

— Бейте сильнее, — сказал каид. — Этот человек недолго продержится и заговорит.

Янычар, который исполнял обязанности палача, не заставил просить себя дважды и принялся бить по ступням бедняги с такой силой, что тот кричал от боли.

На пятом ударе розги каид сделал знак.

— Будешь говорить? — спросил он, подойдя к каталонцу.

— Да, да, все, что вам угодно.

— Ты останешься связанным, и, если солжешь, мы начнем сначала.

— Как звали фрегатара?

— Канталуб, если не ошибаюсь.

— Так он не тунисец?

— Нет, француз.

— Он высокого роста, с черной бородой и глазами стального цвета?

— Да, черный, высокий… Нос у него, как клюв попугая.

— Это он! — воскликнул каид с ликующей ноткой в голосе.

— Да, это он, и пойди поищи его! — пробормотал каталонец.

— Где он сейчас?

— Я вам сказал, он отправился в Марокко.

— В какой город?

— В Танжер.

— Нет, ты что-то путаешь.

— А может, он меня обманул, господин, потому что мой синьор сказал мне, что он отправляется туда, чтобы спасти узника из Прованса.

— У него зеленая фелука?

— Да, господин, просто вся зеленая.

— И называется она «Медшид».

— Да, мне кажется, что она действительно называлась так, — ответил Железная Башка, довольный, что может ничего не придумывать.

— Кулькелуби не ошибся в своих подозрениях, — сказал каид. — У главнокомандующего орлиный глаз!

— Да уж, орлиный, — пробормотал каталонец.