Раздел имущества

Подруги переключились на тему сегодняшней встречи: о жилье для приятельницы Жеральдин из Калифорнии. Тамми быстро нашла небольшую изысканную квартирку с двумя спальнями на Малаккской набережной — она может подойти, но Эми придется решить прямо сейчас, пока не появилось объявление в газетах. Жеральдин эту квартиру уже осмотрела и позвонила Эми в номер еще накануне обеда. Она с энтузиазмом описывала ей красивый вид на Сену, потолки высотой двенадцать футов и чудесную панельную обшивку, две маленькие спальни и идеальную, недавно отремонтированную кухню, только арендная плата высокая — сорок две тысячи франков в месяц, это семь тысяч евро, но зато вопрос будет решен раз и навсегда. Обстановки нет, но обычно это и к лучшему — Эми сама сможет выбрать мебель, когда приедет в Париж, или, если для нее так удобнее, Жеральдин может попросить одну из своих подруг купить самое необходимое.

Она имела в виду Тамми, которая была очень довольна своими успехами в этом деле.

— Я нашла прелестные стулья — от Жак-Мари Фрэда, с подписью дизайнера, но как она относится к этому стилю? И мне хотелось бы знать рамки ее бюджета. Это выгодная покупка, но все-таки они стоят по пять тысяч евро каждый, а нам понадобится пара, чтобы они хорошо вписывались в общее направление интерьера в стиле Луи Шестнадцатого.

— Она не делала никаких намеков относительно денег, — сказала Жеральдин со значением. Только те, кто знал Жеральдин так же хорошо, как Уэнди и Тамми, могли расслышать в ее голосе нотки материнской гордости: богатая Эми, которая в гораздо большей степени, чем Виктуар, бедная девочка, могла считаться идеальной дочерью, совершенно не интересовалась тем, как быть стильной, maquill'ee^[69], как быть хозяйкой.

— Я тоже нашла замечательную женщину, которая занимается портьерами, — вставила Уэнди. — Она с Антильских островов, работает бесплатно и делает изысканные драпировки. В наши дни никто больше не понимает, что такое занавеси. Я вижу тяжелую желтую шелковую парчу с отделкой из шелка персикового цвета…

В отеле «Круа-Сен-Бернар» перед обедом, коммутатор деловито жужжал от передаваемых сообщений: отчетов о событиях дня, подтверждений, просьб, упреков, переговоров с биржевыми маклерами, живущими в тех частях света, где биржи все еще были открыты, консультаций с Калифорнией, которая была недоступна до семи вечера по местному французскому времени.

Расставшись с Эмилем, Поузи побежала в свой номер и позвонила матери, но не застала ее. Она разозлилась из-за невозможности рассказать Пам об этой неизвестной сестре и спросить, слышала ли ее мать о существовании этого ребенка. Был ли это секрет отца или он был известен им обоим? Она никак не могла успокоиться и повторяла про себя это имя: Виктуар. Виктуар. Эмиль и Виктуар.

Руперт Венн позвонил Поузи, чтобы предупредить, что они сегодня не вернутся. Как оказалось, второй ключ от сейфа был у секретарши отца, мадам Хайек, которая будет на месте только завтра. Он вздохнул, жалея себя. Его пригласили на обед к месье Деламеру, и Руперт считал это тяжелым делом. Вернувшаяся в номер незадолго до звонка Руперта Поузи отругала его за то, что он не радуется возможности поесть в настоящем французском доме, что так редко доводится делать англичанам. Руперт был слегка навеселе после довольно приятного ланча с Деламером, но Поузи он об этом не сказал, так как понимал, что ей выпала более трудная роль — сидеть с отцом. Он всегда, по крайней мере с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы это понимать, беспокоился за Поузи из-за ее привычки чувствовать себя несчастной и выходить из себя.

— У нас есть сестра, — объявила Поузи и рассказала Руперту все новости.

Руперт был поражен и странным образом взволнован тем, что жизнь, наряду с неизбежными плохими вестями, может преподнести что-то удивительное.

Эмиль Аббу позвонил своей теще Жеральдин, чтобы сообщить, что перспективы у Венна мрачные и что он сам мало что может тут сделать и с таким же успехом может вернуться в Париж, дня через два. А пока Жеральдин следует попытаться убедить свою дочь приехать посмотреть на отца, который находится в коме, хотя он понимает, что Виктуар этого скорее всего не сделает.

— Он что, умирает? Останься еще на несколько дней, дорогой, — ради меня. Может быть, Виктуар все-таки к тебе присоединится.

— Она не очень сердится на меня за то, что я тут вместо нее?

— Конечно нет. Она говорит, что ты — «единственный мужчина во Франции, уделяющий своей теще больше внимания, чем жене».

— Она потом поймет, что «в сердце своем я забочусь только о ней».

— Другие дети приехали? Какие они?

— Он полон сюрпризов в своем потомстве: тут англичане, брат и сестра, малыш, которого зовут Гарри, со своей американской мамашей — она тоже в коме, какой-то парень лет четырнадцати, и кто знает, не появятся ли другие?

— Жена в коме? Мне жаль, из-за Ви, что у него так много детей, — засмеялась Жеральдин, понимая, что это звучит довольно жестоко. — Будем надеяться, что он ужасно богат.