Раздел имущества

Шеф Жафф пояснил, что класс сможет наблюдать все этапы приготовления блюд, потом разделил присутствующих на две группы по пять человек: они должны будут повторить действия, которые им только что показал шеф-повар. Эми раскатывала тесто и масло, превращая их в колобок, — работа была нетрудной, и рубила шалот, что тоже определенно было ей по силам.

«A roux, a roux»^[85], — напевал Робин Крамли, неуклюже работая рядом с Эми; очевидно, его поэтическую натуру околдовала музыкальность этих слов. Две русские женщины, которые тоже оказались в одной группе с Эми, по-видимому, не хотели заниматься этой работой, но поощрительно улыбнулись, когда девушка передала Крамли освободившийся нож, а он передал его другому мужчине, консультанту по капиталовложениям из Люксембурга. Улыбаясь и задерживая друг друга, они припустили лук, поджарили морковь до коричневатого цвета и начали подливать рыбный соус, который, как объяснил шеф Жафф, был приготовлен заранее, но который они научатся готовить, когда займутся вытаскиванием мяса из панциря омаров.

— А теперь приготовим месье омара, — сказал шеф Жафф, взял первую из своих жертв и показал своим изумленным ученикам: несчастное создание обиженно дергало клешнями и щупальцами.

Резкими движениями шеф-повар расчленил омара прямо на их глазах. Крак, щелк! Он оторвал голову, потом клешни, потом отделил спинной хребет. Эми показалось, что она слышит крики жертвы. Потрясенная, она оглянулась вокруг. Даже японки, несмотря на то что они принадлежали к жестокой расе (самурайские традиции и харакири), онемели от ужаса.

Когда первый омар был порублен на куски, шеф-повар протянул второго телезвезде, господину Аббу. Мужчина взял омара и какое-то время смотрел на него, стараясь держать подальше от себя. Спустя несколько секунд он вернул его обратно.

— Не думаю, что смогу сделать это, — сказал он. — Знаю-знаю: как меня после этого можно считать французом? И все-таки я не могу.

Он улыбнулся. Эми подумала, что он невероятно хорош, если вам нравится такой тип мужчин, и она, несомненно, была восхищена нежеланием убивать, которое продемонстрировал этот человек. По-видимому, и все остальные члены группы дрожали при мысли, что следующими, кому шеф-повар предложит разделать омара, будут они. Очень быстро, с улыбкой, наполовину извиняющейся, наполовину презрительной по отношению к своим компаньонам, русская взяла своими сильными руками омара и разорвала его — щупальца, туловище, голова и хвост отдельно — и положила на стойку перед шеф-поваром, который продолжил работу, извлекая из клешней и хвоста омара мясо и измельчая частички панциря при помощи рукоятки своего орудия труда. За какие-то секунды то, что было живым — хотя и не наделенным разумом, как надеялась Эми, — стало простым набором ингредиентов для супа. Происшествие, во всяком случае, имело свою законченность, прямо по Дарвину. Это была жизнь, тяжелая и без прикрас, в этом и состоял черствый французский прагматизм, которому не хватало жалости к братьям нашим меньшим, замыкающим пищевую цепочку, особенно когда речь заходила об их знаменитой кухне.

Вот так, или почти так, прокомментировал ситуацию Робин Крамли, когда они с Эми сидели над крошечными чашечками супа из омара и по маленькому кусочку откусывали от котлеток из семги. Две группы учеников сидели в кухне за разными столами, и пока они ели, шеф Жафф читал им лекцию о том, что они должны оценить, снимая пробу. Эми обратила внимание, что Робин, очевидно, был на дружеской ноге с месье Аббу. Хотя каждый из них сидел со своей группой, мужчины поворачивались друг к другу, чтобы прокомментировать урок.

— Конечно, у нас в Англии есть Королевское общество защиты животных. Не знаю, занимаются ли они омарами, — с непослушным видом шептал Робин, — не говоря уже об организации «Люди за этическое обращение с животными», члены которой освобождают подопытных крыс. Полагаю, эти организации образовались в Англии, но, возможно, у вас в Штатах тоже есть такие?

— Может быть, гуманного способа убивать омаров не существует, — ответила Эми, которая всегда считала, что кипящая вода тоже выглядит очень жестоко.

Они вернулись на свои рабочие места. Эми сделала некоторые записи в тетради. Каждая фраза, слетавшая с уст Кристин, приносила новые свидетельства совершенной безграмотности Эми в основах кулинарии. Каждый француз знает больше, чем она. «Roux». «Relever»^[86] — немного подрумянить. Ну кто бы мог подумать, что панцири омаров надо измельчить и прокипятить? По ее венам пробежала волна удовольствия: она подумала о предстоящих ей уроках, на которых она откроет для себя массу нового, и о том, что она сможет теперь своими руками приготовить выпечку. Надо только постараться. Вот это открытие! Она поняла, что сможет стать отличным поваром.

Закончив объяснения, когда их головы и тетради были уже забиты знаниями до отказа, шеф Жафф отпустил их.

— Вы знакомы с мисс Хокинз? — обратился Робин к Эмилю, когда они поднимались по лестнице. — Эми, позвольте представить вам Эмиля Аббу.