Раздел имущества

Когда она с наигранным безразличием шла через холл по направлению к лестнице, она увидела, что у стойки администратора стоит женщина, она могла быть только Виктуар. Облаченная в джинсы темного цвета и свитер с высоким воротом, она казалась слегка уменьшенной, более изящной, светловолосой, тонкой и невыразимо более французской копией самой Поузи — да это, на взгляд Поузи, и была она сама. Первым чувством Поузи было счастье, но ее остановил холодок пробежавшей паники. Жена сейчас откроет дверь спальни и увидит мужа, сладострастно развалившегося в кровати, пропитанной запахами духов и секса, а ведь еще даже не вечер! Может быть, ей следует броситься обратно в номер и предупредить Эмиля? Но было уже слишком поздно: Кристиан Жафф уже выходил из-за стойки и поднимал маленький чемодан Ви, которая была готова следовать за ним мимо Поузи в апартаменты месье Аббу. В голове у Поузи один план сменял другой: спрятаться, пройти мимо, глядя прямо перед собой с отсутствующим видом, остановиться и поздороваться. Инстинктивно она выбрала последнее.

— Извините меня, но вы, случайно, не Виктуар?

Виктуар, вздрогнув, ответила, что это она:

— Oui^[90], — сказала она, благоразумно не переходя на английский.

— Меня зовут Поузи Венн. Я довожусь вам сводной сестрой. Я так надеялась с вами познакомиться.

Ви посмотрела на эту взъерошенную незнакомку с ярким румянцем на щеках. Да, она видела в ней какие-то собственные черты, более округленные — более яркая ее версия с каштановыми волосами. Она смягчилась, довольно засмеялась и заключила Поузи в объятия с сестринским энтузиазмом.

— Я не хотела приезжать, — сказала она, — но теперь рада, что я здесь. Мы должны обо всем поговорить. Ты должна мне все рассказать о моем отце, обо всем. Что ж, сейчас я отнесу чемодан в номер и сразу же вернусь.

Кристиан Жафф, держа в руке чемодан, сделал шаг в сторону номера Эмиля. Поузи не могла больше их задерживать. Если повезет, Эмиль уже должен встать и находиться, может быть, в душе или переодеваться к обеду, хотя везение — это не по ее части, как считала Поузи.

— Вы с… гм… с мужем должны присоединиться к нам, и мы вместе пообедаем. К нам с Рупертом. Я предупрежу официантов, — предложила Поузи.

Их руки оставались сплетенными. Виктуар засмеялась своим красивым музыкальным смехом и согласилась с предложением Поузи.

«Ну надо же!» — мчась в свой номер, думала в отчаянии Поузи, уже очарованная Виктуар, как она была очарована Эмилем. Несмотря на то что ее маленький братик, Гарри, не вызвал в ней никакого интереса, мысль о том, что у нее есть сестра, задела ее за живое, настоящая сестра — это потрясающе, как будто идеализированная версия тебя самой. Они обе были покинутыми детьми, девочками, и у Виктуар имелись подкупающие недостатки: например, ее нос немного покраснел от холода, и ей следовало бы накладывать побольше косметики.

В больнице начинался обычный вечерний ритуал. Практически незаметно для окружающих Керри Венн начала осознавать, что находится в каком-то незнакомом месте и лежит в кровати. Она знала, что она Керри и отдавала себе отчет в том, что слышит звуки шагов людей, которые находились в комнате, их голоса… Ей нравилось слышать голоса. Они не давали ей падать вниз. Было бы так легко соскользнуть вниз, туда, где таилась какая-то опасность, но каждый шаг возвращал ее назад, не в ее тело, она его совсем не чувствовала, но к неким словам, которые отдавались у нее в мозгу, — женские голоса, теплая комната. Ей было хорошо, она ни в чем не нуждалась, она радовалась, что ей не надо принимать участие в этих шепотках и нервных смешках; шаги, которые она слышала, долетали извне. Керри расслышала, как кто-то совсем рядом с ней произнес: «Думаю, мальчишка был прав!» Le garcon avait raison^[91].

Эми и Робин Крамли, закрывая лицо от ветра, дующего им навстречу, спускались по склону, отделявшему отель от дороги. Там была проложена тропинка, кратчайший путь до деревни, но сейчас она была занесена толстым слоем снега после сегодняшнего снегопада. У англичанина были совсем неподходящие ботинки и парка, которая выглядела слишком тонкой, она больше походила на плащ. Эми уже почти ухватила его за руку, чтобы помочь спускаться, но вовремя спохватилась, что ему не понравится, если с ним будут обращаться, как с пожилым человеком. Он выказывал некую принужденную веселость, к которой Эми относилась с уважением, поскольку она всегда уважала людей, встречающих трудности с открытым лицом и намерением их преодолеть. В чем состояли его затруднения, Эми не знала — вероятно, деньги. Никаких сомнений в том, что поэты всегда нуждаются. Она прочитает его стихи.