Разделенные

Медицинский самолет смотрит на «Дримлайнер» с его гудящими, готовящимися к полету моторами. Если бы Коннор видел то, что видит медицинский самолет, он изменил бы свой план и призвал всех подняться на борт спасателя до того, как подойдут силы инспекторов, но он не подозревает, что «Дримлайнер» снова в игре.

А вот самому «Дримлайнеру» отлично виден Старки, который больше не таится. Вожак подкидышей ждет момента, когда можно будет дать сигнал своим подопечным: забыть о плане Коннора и следовать плану Старки. Трейс в пилотской кабине поглощен приготовлениями к полету и не замечает то, что видит его самолет.

«Щенок», бомбардировщик «Стелс», стоящий ближе к южному концу главной аллеи, наблюдает, как перепуганные Уцелевшие, бегущие под его крыльями и брюхом, останавливаются, заслышав гул двигателей «Дримлайнера».

– Что это? – выкрикивают они. – Так мы все-таки летим?! – И вместо того, чтобы сломя голову нестись на юг, топчутся на месте, не зная, куда податься.

«Долорес», бомбардировщик времен Корейской войны, бесстрастно взирает на Коннора, не в силах поведать ему, какой удар в спину приготовили ему мятежники. Хотя Коннор и поддерживает радиоконтакт с Хайденом, мониторящим в «Ком-Боме» видеокамеры, разбросанные по всему Кладбищу, ни одна из них не видит того, о чем уже догадываются самолеты: это кладбище распотрошенных, размонтированных воздушных судов скоро превратится в человечий погост.

На подходах к главной аллее автомобили инспекторов разъезжаются, открывая взору черные бронемашины, движущиеся позади. Они останавливаются в начале аллеи, и из них высыпают десятки солдат в полной экипировке для борьбы с уличными беспорядками.

Внутри «Ком-Бома» Хайден просматривает передающиеся с видеокамер изображения, перескакивая с одной картинки на другую в наивной надежде, что следующий кадр покажет происходящее не столь мрачно.

– Коннор, ты это видишь? – говорит он в гарнитуру. – Здесь не только инспекторы! Они спецназ притащили!

– Вижу. Патрульные машины разъезжаются. Куда они направились?

– Подожди. – Картинка на экране Хайдена меняется. – В проходы по обеим сторонам от тебя. Нас окружают!

Коннор приказывает горстке ребят как с левого, так и с правого фланга встать на пути инспекторских машин и не давать обойти себя, но основную часть боевых сил он держит в засаде, ожидая момента, когда можно будет вступить в схватку со спецназом. Как только солдаты продвинутся по главной аллее – тут они и ударят…

– Спецназ необязательно побить, – напоминает он своим бойцам. – Нужно только задержать, чтобы наши смогли скрыться.

И в ту же секунду какой-то запаниковавший мальчишка выбегает на середину главной аллеи в попытке спастись. Спецназовец вздергивает винтовку и стреляет. Не успевает мальчишка грохнуться на землю, как Коннор дает сигнал к атаке.

Они атакуют спецназ с обеих сторон; Коннор бросает на него все силы. Солдаты спешат укрыться и ведут ответный огонь.

Тем временем в боковых аллеях ребята, которых Коннор послал на перехват полицейских машин, палят, не переставая. Колеса взрываются, ветровые стекла разлетаются вдребезги. Одну из машин несет прямо на переднее шасси старого истребителя, и в следующую секунду она вспыхивает.

– Класс! – кричит Хайден. – Ни одна коповская машина не продвинулась дальше третьего самолета! Они вылезают из машин и стреляют в темноту наобум. Коннор? Коннор, ты меня слышишь?

Слышать-то он слышит, но мозг отказывается реагировать. Рядом с ним на ножке опрокинутого набок бильярдного стола лежит Кейси, ей в затылок попала пуля с транквилизатором. Но мальчику с лошадиным лицом пришлось куда хуже. Он получил настоящую пулю в лоб.

– Боже мой! – вскрикивает кто-то. – Они не только транкируют нас, они нас убивают!

Все в панике, включая Коннора. Боевые патроны нападающие используют именно для того, чтобы посеять панику. Инспекторы заинтересованы в том, чтобы захватить детей живыми; но они точно рассчитали: когда твой товарищ падает с пулей в голове, тебе хочется только одного – бежать без оглядки. Вот почему Коннор не отвечает Хайдену: он собирает волю в кулак и прогоняет страх. Он будет драться до конца. Бойцы следуют примеру своего командира.

Старки стоит возле переднего трапа «Дримлайнера». Он только что всадил себе под кожу дозу морфина – его принесла работавшая в Лазарете девочка-подкидыш. Через несколько секунд голова затуманивается, но Старки борется с дурманом, взбирается по трапу и ждет у открытой двери самолета. Израненная рука немеет – следствие действия морфина, – и хотя парню хочется лечь и уснуть, прилив адреналина нейтрализует наркотик. В результате посреди хаоса образуется островок покоя. Старки чувствует себя неуязвимым. Он поднимает ракетницу и стреляет; небо озаряется мерцающим розовым светом. Подкидыши, прятавшиеся поблизости, устремляются в «Дримлайнер» по обоим трапам.

Дальше к югу беглецы, достигшие крайнего ряда самолетов, видят, как «Дримлайнеру» несется толпа Уцелевших.

– Эй, смотрите, там кто-то есть в кабине! Кто-то будет вести самолет! Пошли!