Разделенные

Состояние помещения, конечно, оставляет желать лучшего: краска облупилась, на крыше – пятна от воды, зато в отличие от других комнат здесь уже можно жить. Обеденный зал освещают две разномастные люстры, явно перенесенные сюда из других помещений замка. Судя по трем длинным столам и стоящим около них скамьям, здесь одновременно питается много людей.

В дальнем конце зала виден огромный камин, а над ним – невероятных размеров портрет в полный рост. Поначалу Лев решает, что это один из Кавено в детстве, но, присмотревшись, обнаруживает…

– Постойте-постойте… это что… это я?!

Кавено улыбается:

– Сходство налицо, не правда ли?

Лев подходит к портрету и отмечает: сходство действительно очень хорошее. Вернее, это отличное изображение того, каким он был год назад. На портрете он одет в желтую рубашку, которая кажется золотой. Кожа мальчика на портрете источает божественное сияние. Лицо его дышит мудростью и покоем, которого реальный Лев еще не обрел; а в нижней части картины изображены белые жертвенные одежды: мальчик символично попирает их ногами.

Первая реакция Льва – смех:

– Что это за чудо такое?

– Это чудо, которое ты совершил, Лев, в борьбе за правое дело. Мне приятно сообщить тебе, что мы подхватили знамя там, где оно выпало из твоих рук.

На каминной полке под портретом свалена всякая всячина: от цветов и драгоценностей до записок и безделушек.

– Эти вещи стали появляться здесь после того как мы повесили портрет, – разъясняет Кавено. – Мы этого не предвидели, а стоило бы.

Лев все еще пытается осознать увиденное и услышанное. И снова, не в силах справиться с собой, прыскает:

– Вы шутите, да?

Но тут справа, из-за двери, ведущей в коридор, раздается женский голос:

– Мистер Кавено, наши подопечные волнуются. Впустить их?

Из-за спины полной женщины, выглядывают дети.

– Одну минуту, пожалуйста, – говорит Кавено женщине, потом улыбается Льву. – Как видишь, им не терпится познакомиться с тобой.

– Кому?

– Уготованным в жертву, конечно. Мы тут провели конкурс и выбрали семерых, чтобы они приветствовали тебя лично.

Кавено говорит таким тоном, словно Лев полностью в курсе. Но для того это все – как снег на голову.

– Уготованным в жертву?

– Точнее сказать, это бывшие уготованные в жертву. Спасенные по пути в заготовительные лагеря.

Наконец, в голове у Льва щелкает выключатель, и кое-что становится понятным:

– Пираты! Пираты, которые якобы охотятся за уготованными в жертву!

– Верно, пираты, – кивает Кавено. – Правда, насколько мне известно, никому из них еще не удалось захватить никого. Для прикрытия эта легенда – самое то, что надо. Инспекция по делам несовершеннолетних лает не на то дерево.

А Лев-то думал, что исчезнувшие по дороге в лагеря ребята, уготованные в жертву, попадают на черный рынок! Ему и в голову не приходило, что их спасают.

– Ну, готов встретить нашу команду полномочных представителей?

– Конечно, почему бы и нет?

Кавено подает знак женщине, и та впускает ребят. Дети входят в зал чинной процессией, но они не в силах скрыть брызжущий через край энтузиазм. Все одеты в яркие цвета – с явным умыслом. Ни у кого в наряде ни капли белого. Лев молча таращит глаза, пока ребята подходят к нему, чтобы поприветствовать. Впрочем, двое только смотрят на Льва и кивают: от восторга язык отнялся. Остальные трясут ему руку с такой силой, что, кажется, еще немного, и оторвут напрочь. Один из мальчиков так нервничает, что спотыкается и едва не падает к ногам высокого гостя, а затем отходит в сторону, красный, как свекла.

– А волосы не такие, – выпаливает одна девочка и тут же пугается, словно смертельно оскорбила Льва. – Но они красивые! Мне нравятся! Я люблю длинные волосы!

– А я про тебя все знаю! – хвастается другой мальчик. – Нет, правда, спроси меня о чем-нибудь!

Льву от этой новости слегка не по себе, но он говорит:

– Ладно. Какое у меня любимое мороженое?

– С вишней и горьким шоколадом! – без запинки отвечает мальчик. Все верно. Лев не знает, как ему реагировать.

– Так что… вы все были уготованными в жертву?

– Да, – отвечает девочка в ярко-зеленой одежде, – пока нас не спасли. Теперь мы знаем, что принесение в жертву – это плохо!

– Да, – добавляет другой малыш. – Мы научились смотреть на такие вещи твоими глазами.

Лев понимает: обожание этих детей кружит ему голову. А что? Последний раз он чувствовал себя «золотым мальчиком», когда был уготованным в жертву. И с тех пор – все. После «Веселого Дровосека» все смотрели на него либо как на пострадавшего, которого стоит пожалеть, либо как на монстра, которого следует наказать. А для этих ребят он – герой. Лев не может отрицать, что впервые за долгое время ему хорошо. Очень, очень хорошо.

Девочка в режущем глаз фиолетовом наряде, не удержавшись, бросается ему на шею.

– Я люблю тебя, Лев Калдер! – кричит она.

Один из мальчиков оттаскивает ее в сторонку.

– Извини, она немного того… расчувствовалась.

– Нет, ничего, – говорит Лев, – но мое имя больше не Калдер. Я теперь Гаррити.