Разделяй и властвуй. Нацистская оккупационная политика

Основными задачами коллаборационистских формирований из числа крымских татар во второй период Великой Отечественной войны оставались «самозащита от партизан» и береговая охрана. Использование крымских татар на передовой не допускалось. Коллаборационистские формирования, созданные из представителей других тюркских народов, напротив, подлежали использованию в боевых действиях^{1428}. На оккупированной территории Калмыкии к ноябрю 1942 г. был создан «Калмыцкий кавалерийский корпус» численностью до 1,5 тыс. чел.^{1429}. В Приютненском и Черноземельском улусах республики также действовал отряд конной полиции численностью от 40 до 70 чел. В оккупированной Кабардино-Балкарии был создан национальный «легион» численностью 400 чел. (3 эскадрона). После ухода вермахта с Кавказа это подразделение было переброшено во Францию^{1430}.

В основном сформированные оккупантами «добровольческие» части использовались для охраны железных дорог и военных объектов, в качестве различных вспомогательных и тыловых подразделений, в операциях непосредственно на фронте — часто в качестве прикрытия для отступавших немецких войск^{1431}. К лету 1943 г. обозы некоторых германских войск полностью обслуживались «добровольцами»^{1432}. Мобилизация населения оккупированных территорий в боевые и вспомогательные части вермахта способствовала сокращению некомплекта личного состава. Если к 1 июня 1943 г. некомплект в вермахте составлял 620 тыс. чел., то к 1 июля 1943 г. путем сокращения штатов, реорганизации и мобилизации «добровольцев», некомплект был снижен до 194 тыс. чел. С августа 1943 г. по штату в пехотной дивизии вермахта состояло 10,7 тыс. немецких военнослужащих и 2 тыс. «добровольцев»^{1433}. К июню 1943 г. общая численность «восточных формирований» составляла 220–320 тыс., к концу 1943 г. — 370 тыс. чел., а также 150–250 тыс. «Хиви»^{1434}. За счет «добровольно-принудительной» мобилизации оккупантам также удалось сформировать многочисленную полицию. Гарнизоны немецких, а чаще венгерских, итальянских и пр. солдат остались лишь в крупных городах и важных узловых пунктах, а во всех остальных местах дислоцировалась только местная полиция, подчинявшаяся немецкому коменданту. Полиция стала основной силой, при помощи которой оккупанты осуществляли борьбу против партизан^{1435}.

Некоторые «восточные формирования» успешно действовали на фронте. По советским данным, в апреле 1943 г. на территории Курской области «сражалось вместе с немцами против Красной Армии более 1000 человек [из числа местной] молодежи»^{1436}. Активно воевали на стороне Германии 804-й и 805-й азербайджанский, 879-й армянский батальоны^{1437}. «Калмыцкий кавалерийский корпус» уходил из региона последним, прикрывая отход частей вермахта^{1438}. Военнослужащие ряда коллаборационистских подразделений — прежде всего, «полицаи» и каратели — совершили тяжкие военные преступления. Сами оккупанты указывали в августе 1943 г. на наличие зверств со стороны коллаборационистов по отношению к мирному населению, причиной чего они считали «личную ненависть и жажду мести против НКВД»^{1439}. Коллаборационисты принимали активное участие в уничтожении гражданского населения России^{1440}, Украины и Белоруссии (в том числе в сожжении жителей деревни Хатынь). В Латвии оккупанты и их пособники истребили более 313 тыс. мирных жителей, в том числе 39 тыс. детей, а также 330 тыс. советских военнопленных. В Эстонии местная полиция помогла оккупантам уничтожить более 58 тыс. мирных жителей и 64 тыс. советских военнопленных. В Литве военные коллаборационисты убили около 40 тыс. чел.^{1441}

В то же время имело место дезертирство части коллаборационистов и их переход на сторону Красной Армии. Уже в августе 1942 г. в докладных записках ЦШПД отмечалось, что «устойчивость этих формирований невысокая», «имеется много случаев, когда при первых же столкновениях с партизанами полицейские и каратели разбегались и частично переходили на сторону партизан», были выявлены «вооруженные выступления этих частей против немцев и их прихвостней». Аналогичные сведения содержатся в германских документах^{1442}. Деятельность, направленная против коллаборационизма, проявлялась и в лагерях советских военнопленных. Так, в лагере Калвария в Литве некоторые пленные вели активную агитацию против вступления в РОА, в результате чего 25 чел., ранее согласившихся вступить в РОА, отказались от своих заявлений^{1443}.