Раздолбаи космоса, или Гений кувалды

Летающая тарелка, оживляя собою пейзаж, торчала по-прежнему возле пятиэтажки. Время от времени обитатели маленькой колонии выходили на край льдисто мерцающей площади, смотрели на серый коробок «конуры», на крохотное растопырившее лапки стальное блюдце, и, ухмыльнувшись, снова исчезали в соломенно посверкивающем лабиринте. Каждого так и подмывало сходить позубоскалить над незадачливыми беглецами, но, к счастью для себя, оба сидельца успели заработать репутацию невменяемых. Крест вон однажды дедку все зубы выбил одним ударом… Выбил, допустим, совершенно справедливо (соображать надо, что говоришь!), да и щелчок за это от надзорки получил неслыханно крепкий — неделю потом заикался… И всё же связываться с бывшим уголовником никому не хотелось. А мент — тот и вовсе отчаянный. Додумался! Драку с Крестом учинил!..

Отдав Маше Однорукой свежеоторванный моток кабеля на две плетёнки и раздолбав в задаток пару глыб (хотя Лика и предупреждала, что, разжившись задатком, Маша по обыкновению уходит в запой), Ромка решил прошвырнуться по окрестностям. Скептически поглядывая на товарищей по работе, бездарно корпящих над простенькими камушками, он шёл и прикидывал, не наведаться ли ему в «конуру» и не попробовать ли самому смеха ради что-нибудь намыслить. Куклы Маши он теперь не боялся. Пугало другое: намыслишь вдруг тоже что-нибудь этакое — позора ведь потом не оберёшься! Как это ни забавно, но Ромка уже всерьёз начинал заботиться о собственной репутации…

Внезапно где-то поблизости грянул мат-перемат, и из-за скругления опоры навстречу Ромке выскочил от кого-то улепётывающий Никита Кляпов. Следом показался легок на помине Лёша Баптист. Был он разъярён и багроволиц. Слава богу, сообразил остановиться, и только благодаря этому избежав неминуемого щелчка от мигом подлетевшей надзорки, потряс издали железом.

— Ты мне больше не попадайся, понял? — взревел он вдогонку. — Увидишь, что иду, — в переулок сворачивай!..

Задохнувшийся от ужаса Никита Кляпов затормозил в двух шагах от изумлённого Ромки. Ткнул себя двоеперстием промеж близко посаженных безумных глаз, потом уставился на собственные пальцы и с омерзением встряхнул всей кистью.

— Он что, сумасшедший? — крикнул Никита, оглядываясь.

Лёша Баптист ещё раз погрозил железякой, плюнул в сторону надзорки, обдёрнул на бёдрах мутный целлофан — и скрылся.

— Я, главное, подошёл… вежливо обратился… — сбивчиво принялся объяснять взволнованный Никита. — Задал совершенно невинный вопрос — а он…

— А насчёт чего? — жадно спросил Ромка.

— Я хотел узнать относительно… Ну, словом… — Никита замялся. — Насчёт этой… в доме…

— Куклы Маши, что ли? — Ромка заржал.

Никита Кляпов смотрел на него с подозрением.

— А вы что-нибудь о ней знаете?

Ромка утвердительно гоготнул в ответ. Отсмеялся и напустил на себя важность.

— Значит, так… — начал он, с удовольствием изображая старожила. — Хозяева для нас построили «конуру». Ну и вот…

— Простите, — перебил Никита. — А почему вы их называете хозяевами?

— Ну а как ещё? — удивился Ромка. — Конечно, хозяева.

— Простите, — снова сказал Никита. — Но мне кажется, в этом есть что-то унизительное. Конура… Хозяева… Как будто мы — домашние животные!

— Ты деда меньше слушай! — обиделся Ромка. — Он тебе такого наплетёт!.. Мы — гости, они — хозяева. Чего тут этого… унизительного?

— С гостями так не обращаются… — сдавленно возразил Никита Кляпов. — Но вы начали говорить о доме.

— Ага, — сказал Ромка. — Ну вот… Построили «конуру». И там так: что представишь — то и появляется. Плейер запросто намыслить можно. Если, конечно, знаешь, что у него там внутри… Платы там всякие…

Тут Ромка заметил, что Никита смотрит на него со страхом, и умолк.

— Вы… хотите сказать… — чуть ли не пятясь, вымолвил Никита, — что это не они, а мы сами?..

Ромка не понял.

— Эти вещи, — пояснил Никита. — Вся эта кунсткамера… То есть они предоставили нам всё для творчества, а мы…

Он плотно зажмурился и с тихим стоном замотал головой.

— Ну! — радостно вскричал Ромка. В отличие от Никиты он не видел в ситуации ничего трагического. — Никто ж не знает, как что устроено. Вот и налепили горбылей!

Никита Кляпов медленно разъял бьющиеся веки и затравленно взглянул на Ромку.

— А вы? — с горечью молвил он. — Вы тоже к этому приложили руку?

— Не-а, — беззаботно ответил Ромка. — Чего мне там делать? У меня и так всё есть.

— Но хоть кто-нибудь… хоть один человек… справился?

— Приплыли! — с достоинством сказал Ромка. — А самогонный аппарат у Пузырька — откуда? Намыслил только так!

Никита Кляпов затосковал, ссутулился, свесил руки чуть не до колен и даже больше прежнего стал похож на маленьких лупоглазых побирушек.

— А уничтожить это уродство… не пробовали?

— Дедок пробовал, — гордый своей осведомлённостью сказал Ромка. — У него койка железная не вышла, ну и он давай её это… уничтожать. Поддаётся, но медленно, трудно… Даже, говорит, намыслить её было — и то легче. Ну он и плюнул.

— А кукла? Кажется, вы так её назвали?..

Для начала Ромка огляделся — нет ли поблизости Лёши.

— Только тихо… — предупредил он, понизив голос. — Значит, Лёша Баптист…

Кляпов вздрогнул.