Раздробленный свет (ЛП)

— Я знаю, каково это. — Голос Софии прерывает Лили, как лазерный огонь шелк. Она, бледная с напряженным лицом, сжимает сумочку. — Эти голоса, этот металлический привкус… это ярость.

— Не совсем, Соф, — говорит Флинн, кладя руку на ее руку. — Лили… она причина, по которой мы здесь.

— Разлом здесь, — тихо произносит Лили. — Где-то поблизости. Я чувствую его.

— Смотрите, — говорит Тарвер, спешно выдыхая. — У нас нет времени объяснять почему, но Лили связана с этими разломами, и мы знаем, что последний есть где-то поблизости или на Коринфе.

— Связана, — вторит София, и я вижу, что это слово не делает его с ней друзьями.

Тарвер медленно кивает.

— Я не могу сказать, почему и как, но мы должны найти последний разлом и закрыть его, чтобы спасти ее.

София переводит глаза с его лица на Лили и обратно.

— Она Лару.

— Да, — мягко отвечает Флинн, все еще находясь рядом с Софией. — И именно из-за нее наша планета теперь свободна. Она — причина, по которой ты не размазана на какой-нибудь стене после того, как ярость солдата вступила во владение. Тебе нужно остановиться и послушать, Соф.

— Это правда, — неохотно и тихо говорю я. — Они оба помогли Флинну Кормаку и Ли Чейз освободить Эйвон. Я знаю. Я наблюдал.

Она открывает рот, чтобы продолжить. Но прежде, чем она успевает это сделать, другой голос прорезает тишину. На платформе, над нами, к нам идет мужчина и останавливается на вершине лестницы.

— Дорогая, — обращается месье Лару мягким голосом, зорко рассматривая нас глазами. — Мне было интересно, куда ты запропастилась.

*от английского Giddy — легкомысленный, ветреный, непостоянный.

Голубоглазый человек приходит и отсоединяет нас друг от друга, отправляя нас в новый мир. Последний мир, говорит он. Мы только мельком можем увидеть его, как и людей, столь многочисленных, что даже нам трудно увидеть их всех. Здания, что тянутся к небу, шум, свет и хаос складываются в единую картину.

Но нам не разрешается его исследовать. Мы остаемся ограничены. Мы заперты. Мы…

Я.

Я одинок здесь.

Одинок… но для голубоглазого мужчины.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

СОФИЯ

МЕСЬЕ ЛАРУ, ОДЕТЫЙ В безупречный смокинг, спускается по лестнице, засунув руки в карманы. Его голубые глаза скользят по нам четверым, останавливаясь, в конце концов, на ближайшей к нему Лили, которая стоит прямо за Тарвером.

— Они почти готовы к твоей речи, дорогая, — говорит он и его губы изгибаются в легкой улыбке, столь непринужденной, будто он не вошел в комнату полную напряжения, которое можно резать ножом. — Мне интересно, что заинтересовало вас здесь. Не могу сказать, что в моторных отсеках, есть что-то, что можно считать достопримечательностью.

Я не могу думать, не могу реагировать. Здесь нет ни охранного поля, ни самой охраны. Все, что мне нужно сделать, это залезть в сумочку, схватить пистолет и нажать на курок. Мой мозг выкрикивает приказы пальцам, но я не могу пошевелиться.

Лили нарушает ошеломленное молчание.

— Где разлом? Где шепоты?

— Дорогая, — он вытягивает обычно невозмутимое лицо. — Понятия не имею, о чем ты говоришь, но это может подождать, иначе мы опоздаем.

В голосе Тарвера слышится сталь.

— Все здесь понимают, о чем мы говорим. Ответьте на вопрос. Где последний разлом?

Месье Лару смотрит на него куда менее ласковым взглядом.

— Шепоты? Разлом? Откуда ты взял эти сказки?

— От меня, — отвечает Лили сквозь зубы.

— Он же на Коринфе, не так ли? — холодно спрашивает Гидеон. Он, по крайней мере, может говорить, я же все еще заморожена, неподвижна. — Он никогда не покидал главный офис «КЛ».

— Я уверен, что не понимаю, о чем вы говорите, — отвечает Лару. — Но если вы говорите о чем-то таком большом, как один из гиперпространственных двигателей, то не имеет смысла пытаться сдвинуть его с места, не так ли?

Голос Лили сильно отличается от его… она дрожит.

— Если бы ты только знал, что со мной происходит…

Он отвергает ее слова, быстро покачав головой.

— Дорогая, просто невозможно представить, чтобы какое-то гипотетическое существо в гипотетическом разломе могло добраться до тебя из главного офиса «Компании Лару». Мы на орбите… мы слишком далеко.

— Они могут добраться до нее с другого конца Галактики, засранец, — рычит Тарвер, сжимая кулаки. — Вы должны отпустить их и отправить обратно.

— Мальчик мой, — говорит Лару, вставляя какой-то механизм в свое ухо, возможно, какое-то устройство связи. — Как бы мне ни хотелось вас облагодетельствовать, в следующие несколько дней я слишком занят, чтобы сидеть здесь и обсуждать все это с вами. Лили, пойдем со мной. — Он наполовину поворачивается в сторону лестницы, словно ожидая, что Лили послушно пойдет за ним.