Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой

Прилетев в Афины и навестив маму в больнице, я отправился на рекогносцировку в Министерство иностранных дел, находившееся на Площади Конституции, рядом с гостиницей «Великобритания». Когда я переходил улицу, меня поймал за рукав Панайотис Ламбриас, доверенный сотрудник Караманлиса, который очень обрадовался встрече, поскольку получил от своего шефа задание найти меня и никак не мог меня отыскать. Мы отправились в «Великобританию», где на верхних этажах располагались кабинеты как самого Караманлиса, формировавшего правительство, так и уже назначенных министров.

Эти кабинеты функционировали в гостинице и охранялись вооруженной гвардией, потому что политик избегал правительственных зданий, никому не доверял, и опасался покушений со стороны затаившихся офицеров, поддерживавших хунту. (Их, кстати, потом еще целый год отлавливали по всей Греции.) Ночевать премьер уезжал на разные яхты и катера, принадлежавшие его друзьям и стоявшие на приколе по многочисленным бухтам на побережье Аттики. Адреса ночевок менялись каждый день, а сами передвижения происходили в обстановке глубочайшей секретности.

Караманлис очень тепло меня встретил и сказал: «Возвращайся в Вашингтон без промедления. Делай то, что делал все это время, и не забывай: твои приоритеты – конгресс, американская пресса и греческая диаспора. Докладывать будешь лично мне». При этом он дал мне бумажку с номером телефона для прямой связи в случае необходимости. Я ответил, что горжусь поручением главы правительства и готов приложить все силы к тому, чтобы выполнить его наилучшим образом. Немногословный Караманлис сказал мне, что не сомневается в этом, потому что знает меня. Польщенный, я покинул его кабинет и двинулся обратно домой за своим чемоданом. По дороге я опять заехал к маме, которая выслушала меня и сказала, что вернуться в Америку – мой долг, и благословила меня. Маму я увидел еще раз примерно через год, перед ее кончиной.

Для решения задач, связанных с поручением Караманлиса, меня назначили советником посольства по делам печати, информации и культуры. Разумеется, я не ожидал, что моя работа будет идти легко и гладко, поскольку ее цели затрагивали стратегические интересы Вашингтона и интересы разных правительственных ведомств, в первую очередь Пентагона. В правительстве и военном ведомстве преобладала точка зрения, что Турция – самый крупный и надежный союзник Америки на Ближнем Востоке и нуждается в американской военной помощи.

К сожалению, этого же мнения тогда придерживалось и правительство Израиля, и влиятельное еврейское лобби в США. (По иронии истории, позиция израильтян радикально изменилась через тридцать пять лет после описываемых событий. Теперь они ищут стратегическую поддержку именно в Греции.)

Из всего этого вытекало, что мне и моим единомышленникам предстояла тяжелая борьба и нам нужны были хорошие помощники для работы с бумагами и ежедневных поручений. Назначенцы хунты в греческом посольстве для этих целей не годились, и я привлек к делу нескольких греческих аспирантов и магистрантов, обучавшихся в американских университетах.

Первым делом мы наладили систематическую работу в американском конгрессе. Опираясь на новых помощников, я установил и начал активно развивать связи с офисами ведущих сенаторов и конгрессменов, особенно с руководителями аппаратов их сотрудников и специалистами по международным отношениям. Кроме того, я постоянно посещал Комитет по путям и средствам палаты представителей конгресса, контролировавший финансовые ресурсы. Там я контактировал с главой комитета Уэйном Хейзом и его ответственным сотрудником, полковником в отставке Питером Абруззезе, которым передавал различные материалы о Греции и Кипре. Уэйн Хейз полностью оправдывал затраты моего времени и сил и постоянно принимал сторону противников хунты в дебатах по греческой и кипрской проблематике.

Еще одним эффективным контактом в американском конгрессе был для меня сенатор Дж. Уильям Фулбрайт, председатель сенатского комитета по международным делам. Фулбрайт был замечательным человеком и нестандартно мыслящим политиком[135]. Он лично пригласил меня в свой офис работать добровольцем против диктатуры в Греции. С Фулбрайтом меня познакомил интересный американский деятель-активист Линдсей Маттисон, возглавлявший на Капитолийском холме независимую внешнеполитическую лоббистскую группу «Международное действие». Маттисон был одним из наиболее острых критиков американской внешней политики и, помимо работы с конгрессменами, вел активную деятельность в известных антивоенных неправительственных организациях – руководил Международным центром и Центром политики в области развития, а также замещал директора в Центре оборонной информации. Спустя несколько лет мне довелось сотрудничать с Линдсеем в России, так что о нем я еще напишу.