Раздвигая границы. Воспоминания дипломата, журналиста, историка в записи и литературной редакции Татьяны Ждановой

Я работал с людьми из «Элефтеротипии» еще в Америке, во время кризиса на Кипре и борьбы в американском конгрессе за эмбарго на военную помощь Турции.

Я помню, что пригласил главного репортера этой газеты Йоргоса Леонардоса поехать со мной в Атланту, где ждали оглашения результатов президентских выборов 1976 года. На большой трибуне в зале, где собрались люди, организаторы поставили нас с Леонардосом рядом с Джимми Картером. Поэтому мы стали первыми, кто его поздравил с избранием, и это показали по телевидению повсюду в мире.

Еще я помню, как ходил с журналистами «Элефтеротипии» – издателем, главным редактором и главным репортером – в один подвальчик в афинском районе Колоннаки, где мы ели в два часа ночи макароны с томатным соусом – традиционную пищу журналистов после того, как номер сдан в печать. Прием пищи сопровождался карточной игрой, а в четыре часа утра мы все шли домой. Надо сказать, что безусловным покерным чемпионом нашей компании был Тегопулос. Когда-то таким же чемпионом в своей компании был мой отец. Что касается меня, то в обществе журналистов я всегда чувствовал себя как дома.

В общем, когда я оставил посольство Греции в Москве, у меня было два варианта, куда обращаться: в газету «Этнос» или в «Элефтеротипию». К тому времени «Этнос» был продан моими родственниками человеку по фамилии Боболас. Этот Боболас, уже взяв меня на работу, в конце концов, решил не связываться с Россией, потому что чуть раньше попробовал сделать там коммерческий проект по и зданию Большой советской энциклопедии, и за это греческая оппозиция обвинила его в том, что он – агент КГБ. Был большой скандал и обвинения в том, что КГБ захватывает Грецию. В общем, это был не вариант. Оставалась «Элефтеротипия».

Услышав, о моем затруднении, мои друзья в этой газете немедленно учредили для меня должность московского корреспондента, назначили зарплату и выдали официальное письмо для аккредитации в Отдел печати МИД СССР. Вот так я стал международным журналистом, пишущим для «Элефтеротипии». (Кстати, получив эту работу, я быстро переехал из дипломатической квартиры на Кутузовском проспекте в недавно построенную башню нового комплекса УПДК на Большой Переяславской улице, дом 7.)[169] Кроме того, я посылал свои статьи в серьезный греческий журнал «Политика темата» («Вопросы политики»), где потом много лет вел рубрику «Письма из России». Время от времени я публиковался также в развлекательном еженедельнике «Тахидромос» («Почтальон»).

Я думаю, что эти статьи оказали определенное влияние, потому что другие греческие журналисты тоже понемногу начали писать об СССР. Надо иметь в виду, что темы, связанные с Советским Союзом, традиционно освещались в Греции либо исключительно коммунистической прессой, либо греческими советологами, дудевшими в одну дуду с американцами. Центральные газеты ничего не брали из России и просто перепечатывали западные статьи в переводе на греческий язык. Одновременно со мной в Москве работал только один греческий журналист – представитель коммунистической газеты «Ризоспастис» («Радикал») Яннис Лицос. Советологи, писавшие о Советском Союзе, обычно не покидали своих кабинетов в Греции, но держали «гнездо» в отделе печати в греческом посольстве в Москве. И те и другие были пристрастны.

Георгиос Папандреу закрыл Центр по изучению Советского Союза в Министерстве информации и печати, где сидели главным образом армейские офицеры под командованием генерала Гогусси из консервативной политической организации «Идеа». Когда Папандреу стал премьер-министром в 1963 году, он позвал своего любимого журналиста Йоргоса Берцоса и сделал его директором этого Центра. Премьер-министр изучил, кто там служит и на какие средства, и обнаружил неучтенный бюджет в 50–70 млн. драхм. Берцос взял лист бумаги и написал на нем приказ вернуть энное количество млн. драхм с такого-то счета в кассу. Тем самым он нажил себе пожизненного врага в лице Андреаса Папандреу, который хотел использовать эти деньги для своей партии.

То есть сложности с освещением жизни в СССР всегда были. Поэтому мои усилия сделали информацию о Советском Союзе доступной не только греческим левым, но и более широкой общественности. Я тщательно прочитывал статьи и заметки в газете «Известия» и журнале «Новое время». Позже, при Горбачеве, к моему чтению добавились журналы «Коммунист» и «Вопросы истории», постепенно становившиеся более интересными. Эти публикации я широко использовал в своих репортажах. Аналогичным образом в советской печати, где о Греции писали очень редко, стало появляться больше таких материалов, так что эффект от моей работы был двойным и проявлялся как с греческой, так и с советской стороны. Играло свою роль и то, что я всегда старался писать о событиях и различных сторонах советской жизни максимально объективно, без предубеждений, свойственных многим западным журналистам.