Раздвоение

вставала с подстилки. Теперь ходит за мной на прогулках как привязанная, ни шагу в

сторону».

Когда пять дней занятий подошли к концу, и Петр Николаевич провожал Алену в

прихожей, та медлила и копалась. Наконец она спросила: «Петр Николаевич, я, честно, не

знаю, как так вышло, что мой муж отказался ставить вам сигнализацию. Может, вы все-

таки вернете мне деньги. Я, как только раскручусь, отдам вам с процентами, обещаю» —

«Вот когда вы их заработаете, тогда приходите, — ответил Петр Николаевич, не

сдерживая раздражения в голосе. — Учитесь обязательности. Не пытайтесь переигрывать

то, о чем уже есть уговор. Предприниматели больше всего ценят, когда вы не отступаете

от принятых решений. Это мой вам совет, следуйте ему, и у вас все получится. А сейчас,

извините, мне нужно сделать очень важный телефонный звонок».

Выпроводив ее, он прильнул к глазку. Алена не спешила уходить с лестничной

площадки. Пару минут она топала ногами, махала руками и дергала головой, как человек,

который проклинает себя за оплошность. Она ничего не выкрикивала, но строила гримасы

и открывала рот. Отругав себя, она сделала движение назад, к двери, чем напугала Петра

Николаевича, но потом передумала и рванула вниз по лестнице.

Ее муж проявил пунктуальность. Он был хмурый, крепко сложенный мужчина с

короткими подернутыми сединой волосами. «Рад познакомиться, Виталий», — сказал

муж и до боли сжал его руку. Петр Николаевич оценил его сложение, толстые вены на

запястье. Встревоженно он подумал: «Интересно, этот Виталий занимался

единоборствами?». Ему пришло в голову, что Виталий согласился монтировать

видеонаблюдение, чтобы встретиться и избить Петра Николаевича в отместку за жену.

Однако Виталий отпустил руку и стал неспешно раскладывать инструменты. Через

полтора часа он закончил и объяснил Петру Николаевичу, как включать и выключать

устройство, сменять кассеты, стирать записи и отматывать пленку в начало. Камера была

замаскирована под подкову и висела над входной дверью. Она давала широкий обзор

прихожей и коридора почти до самой кухни. У грабителя не было шансов: его лицо

обязательно фиксировалось бы камерой. Виталий собрал инструменты и попросил деньги.

Петр Николаевич тут же выполнил просьбу. Пересчитав деньги дважды и посмотрев пару

купюр на свет, Виталий спросил:

— Как вы думаете, мне от нее уйти?»

— А вам есть куда идти?

— Да, к маме.

— Тогда уходите как можно скорее, — искренне посоветовал Петр Николаевич.

20

— А как же дети?

— Заберите пацанов с собой, чтобы не испортила.

— Она родила четырех девочек, — сокрушенно сказал Виталий.

Петр Николаевич присвистнул.

— Она совсем тронулась, да? — спросил Виталий.

— Хотите мое совсем честное мнение? — сказал Петр Николаевич после паузы. —

Это клинический случай, и она в один прекрасный день может убить вас и детей.

— Я думал об этом, — тихо сказал Виталий. — Ладно, было приятно, —

неожиданно сказал он и ушел, не пожимая руки.

Наконец, спустя еще год Петр Николаевич снова встретил Алену и был убежден,

что больше не увидит ее никогда. Однажды весной он подбегал к подъезду после

утреннего спорта, и увидел женщину в спецовке и строительных ботинках. Она сидела

огромном рюкзаке у двери подъезда. Она вскочила и кинулась к нему. Тогда он узнал ее

по голосу и только потом разглядел знакомые черты лица. «Петр Николаевич! —

закричала она и схватила его за руки, от нее пахло водкой. — Я пришла к вам с

предложением! Уходите со мной в экопоселение, будете моим астральным мужем. Я уже

купила участок земли, осталось только построить дом. Мы лето проживем в палатке и что-

нибудь до осени построим. Будем выращивать все свое, чтобы еда была наполнена

эфирами. Если вы не свяжете себя с матерью-землей, ваша душа не сможет переродиться,

и вы погибните навсегда. Я бросила мужа и детей, они безнадежны. Но вы же умный, вы

должны понимать. Все уже готово, автобус отходит через три часа от Юго-Западной, вы

успеете собрать вещи!»

Захваченный врасплох этим излиянием, Петр Николаевич выслушал все. Когда она

закончила, у него в носу стоял запах перегара и гнилых зубов. Сдерживаясь от желания

ударить ее, он извинился, отцепил от себя ее руки и вошел в подъезд. Она двинулась за

ним, он пустился в бег по лестнице. Она пробежала пару лестничных пролетов, но потом

задохнулась и только закричала хрипло вслед: «Ах ты, мерзавец! Предал меня! А я для

тебя все делала, все!»

Он был убежден, что она умерла или попала в психбольницу. Но вот, она снова

перед ним, в желто-синем платьице, старая и тощая, пытающаяся кокетничать.

«Алена?» — спросил он осторожно.

«Ой, не называйте меня та-ак! — она подалась вперед и шепнула. — Чтобы они не

узнали! — и она сделала «тщщ», приставив указательный палец к губам.

«Как ваша сельская жизнь?» — спросил он.

«Они всё у меня отобрали!» — закричала навзрыд она, закрыв лицо руками, но тут