Раздвоение личности

— В ногу, говоришь? Да все оно понятно, конечно! — говорил Веснин. — Но, знаешь, ты придурок. Я-то думал, ты продержишься. Сильная девочка! Слушай! — его как будто осенило. — Так твоя жена теперь имеет моральное право, так, что ли? — он улыбался… издевательски, вот как.

Иван глянул на него, как на идиота. Какое еще моральное право?!

— Нет, не имеет!

— Это ты так думаешь?

— Останови-ка, — Иван схватил рукой руль. — Расскажи мне про ее моральное право! А то не понял ничего!

— Эй, брось! — гаркнул Веснин. — Ты даже не придурок…

Серега руль тоже не отпускал, и машина заложила плавный вираж по всей ширине дороги, пока все-таки не остановилась.

— Извини, — буркнул Иван.

Если бы кто-то у него захотел выхватить руль, он бы за это мог и в зубы дать.

— Ага. И ты, — кивнул Веснин. — Только я все равно считаю, что ты… Куда тебя отвезти?

— До дома, я машину возьму. Поеду за дверью, потом в школу — ставить.

— Давай я с тобой. И без машины своей обойдешься. Только сразу говорю, я гвозди забивать умею, и больше ничего.

— Поехали, — махнул рекой Иван. — Хотел я еще того героя с собой взять, в воспитательных целях, так Ринка его к бабушке отправила!

— Не горюй, потом воспитаешь. В следующий раз.

Веснин был в курсе многих вещей. Собственно, он был в курсе всего. С самого начала.

Тогда, незадолго до своей свадьбы, Ника Ивана как-то нашла. Он занимался с группой мальчишек в дворовом клубе на самой окраине. Три раза в неделю, после работы. То еще было место, однако зал неплохой, ему там нравилось, к тому же и платили там неожиданно хорошо. Он тогда институт почти забросил, потому что была еще Ринка, а институт, этот клуб, и Ринка — этого было слишком много, на институт его уже не хватало. Его чуть не выгнали тогда из института! А во Дворце Спорта, где они с Никой познакомились, он уже давно не появлялся — не из-за Ники, ни в коем случае, просто не поладил с новым начальством. Тому требовалось педагогическое образование, которого у Ивана не было.

Он больше двух лет не видел Нику. Теперь она вдруг пришла, и он, конечно, удивился. Он даже подумал — вдруг это как-то с Ринкой связано? Ринка ее о чем-нибудь попросила?..

— Можно? — Ника вошла, и без приглашения присела на край стула.

— Можно, — согласился он запоздало. — Ты как сюда попала?

— А почему ты так невежливо разговариваешь? — спросила она, мило улыбаясь.

Он сидел за денежными подсчетами — секция была хозрасчетной, куда деваться. Пятнадцать рублей в месяц с каждого пацана. Сегодня эта сумма звучит смешно, Ринка Сереге каждый день вручает двадцать, на школьную столовую. Тогда пятнадцать было довольно много, и должники у него были, были и такие, кто заплатить не мог, а прогонять он не хотел. Иногда сам платил, иногда так сходило. В общем, одна маята у него была с этими бумажками. И, вот, нате вам — Ника. Вот уж радость.

Рядом — дверь в подсобку, маленькую такую комнатушку. Там, на табуретке, сидел Веснин, и зашивал свою спортивную куртку, разорванную очень конкретно — почти от плеча до пояса. Иван уже давно забыл, как это Серега умудрился порвать куртку, да это и не важно. Просто они с Никой были не одни, но Ника этого не знала, а он — не придавал значения.

Он заметил:

— Ну, вежливые люди еще здороваются. Здравствуй, Ника.

— Здравствуй, Иван.

Кажется, она покраснела.

— Как твои дела? — это опять он спросил.

Вежливость, так вежливость.

Она практически не изменилась. Такая же прическа — длинные локоны, то же нежное, чуть подкрашенное личико. Умело подкрашенное, ненавязчиво. Со вкусом у Ники все в порядке. Одета она, пожалуй, очень хорошо. Платье из плотного трикотажа, красивое и точно дорогое, золото в ушах, на шее, и на пальчике что-то сверкает. Ринка, с которой он не без усилий расстался вчера вечером, почему-то не носила столько золота, за все время он видел на ней только цепочку тоненькую, и больше ничего. Это он так подумал, между прочим. Ринка не носила дорогих вещей. Совсем. Она очень скромно одевалась.

Они же сестры, причем Ринка — старшая. Так что это даже странно…

— Ты по делу, или просто так? — спросил Иван.

Потому что молчание затянулось.

— Я замуж выхожу, — сообщила Ника.

Иван этого не ожидал. Он бросил карандаш, и уставился на Нику.

Она — замуж?.. Ринка не говорила ему, что сестра выходит замуж. Впрочем, они почти не говорили о Нике.

Она прямо таки наслаждалась его замешательством — это было видно.

— Если не шутишь, поздравляю, — сказал он. — Честно говоря, я думал, тебе еще нет восемнадцати.

Потому что на вид он ей, даже накрашенной, больше пятнадцати не дал бы.

— Давно уже есть! — Ника выхватила из сумочки и протянула ему паспорт, в него была вложена открытка-приглашение в салон для новобрачных.

Приглашение он тут же вернул Нике, а паспорт взял и раскрыл.

— Ого. И верно. Правда, не так уж давно тебе исполнилось, скорее недавно. Ну, поздравляю. Удачи тебе. Будь я твой папа, я бы не посоветовал спешить. Но я же не твой папа.

— Мой папа и тебе годится в папы! — с вызовом заявила Ника, — По возрасту годится.

Он мягко согласится:

— Конечно.