Раздвоение личности

Регина еще подумала, что такими пальцами можно запросто раздавить этот хрупкий предмет, и даже усилий не потребуется. Раздавит, и не заметит. Еще эти пальцы были с грубой темной кожей, и даже поцарапанные местами. Такие руки бывают у людей, которые пользуются на работе не канцелярскими принадлежностями, а совсем другими инструментами.

Ваня сказал:

— Я, понимаешь, просил ее нас познакомить.

— Познакомить? — поторопилась удивиться Регина. — А зачем?..

Ваня глянул на нее как-то странно и закончил:

— Она мне и сообщила, что ты вот-вот замуж выходишь.

— Понятно, — усмехнулась Регина, и поспешно допила кофе из чашечки. — Так она у меня вместо секретаря, оказывается, моя… Вероника, в общем…

— А ты сходила бы со мной тогда… куда-нибудь? — спросил Ваня.

Регина ответила честно:

— Не знаю. Нет, наверное.

Потому что сестрины воздыхатели у нее никаких эмоций не вызывали, даже такие, которые не были зелеными юнцами и на ее взгляд тоже — вот как Иван, например. Может быть, сама их “принадлежность” Веронике Регину отвращала.

Ваня кивнул:

— Понятно. А сейчас?

— А сейчас ты меня уже пригласил.

В тот день они гуляли допоздна и разговаривали, так, ни о чем, потом он проводил ее до дома. Тогда на Ваню словно что-то нашло, и он говорил, говорил, не переставая, а она слушала. Потом, за всю их жизнь, он, наверное, никогда не сказал ей столько всего сразу. Он вообще мало разговаривал. Прощаясь с ним тогда у подъезда, весело, со смешком, никаких нежных взглядов, она удивилась — так быстро прошло время. И, еще удивительнее — впервые с ней рядом был человек, с которым совсем не хотелось расставаться. Она до сих пор помнила ту, почти семнадцатилетней давности, минуту их первого расставания, и свои чувства в тот момент, и как не хотелось идти домой, и свой небрежный взгляд, и небрежный смех, такие неискренние. Она так была воспитана — разве можно демонстрировать мужчине свои чувства, да еще на первом же свидании?! Потому что именно свидание, и именно первое, у них и получилось тогда — что же еще, иначе, это было…

Они стали встречаться. Не часто, нет, Ваня тогда работал и учился. Работал на заводе в столярном цехе, учился в университете на вечернем отделении, и опять вел спортивную секцию, где-то далеко, на окраине города. Невероятно, как можно было столько всего успевать. Регина скучала. Она скучала по нему все время — на работе, дома, идя по улице…

А у Вероники все шло к свадьбе. Мама давно была в курсе. Она показательно охала — все-таки дочке только восемнадцать! Неделю назад исполнилось. Но в душе мама была рада, и жених ей нравился. К тому же Виталик Ведерников успел побыть некоторое время освобожденным комсомольским работником — кажется, это давало надежду на благополучную карьеру, также он заканчивал юридический — отличная специальность, и имел родственников, готовых поддержать по многим направлениям, только выбирай. А в Веронику он был просто влюблен. Так красиво ухаживал — хоть кино снимай! И еще Виталик оказался приятным и легким в общении человеком, способным обаять кого угодно. Регине он нравился. Короче, сестре досталось редкое совершенство, и упускать его потому, что невесте рановато замуж, никому даже в голову не приходило.

Итак, готовилась свадьба, а это оказалось делом нелегким. Это теперь, если есть деньги, нужно только ходить и выбирать. А тогда как раз подходила к концу эпоха российского социализма, первый раз повысили цены, и в воздухе витало смутное ожидание того, что их вот-вот повысят опять. Казалось, еще недавно можно было хоть что-то купить, об изобилии речи не было в те полузабытые времена, но все же продавались платья и туфли для новобрачных, по талонам в магазинах “Для новобрачных”, и удавалось купить что-то, те же туфли или платье, не только в этих самых салонах. Еще можно было раскошелиться на недорогое золотое колечко в ювелирном, за две Регинины стипендии можно было такое колечко купить, не говоря уж о всяких “предметах роскоши” вроде мельхиоровых в позолоте ложек рублей по двадцать-тридцать за набор и прочих красивых штучек. И одежда с обувью в магазинах, какая-никакая, все-таки была. И вот, как корова языком слизала!

Люди торопились вложить стремительно дешевеющие деньги хоть во что-нибудь. Первым делом из магазинов исчезло все золото и “предметы роскоши”. Какие там ложки! Говорили, что в ювелирные магазины очередь занимали с ночи, на бриллиантовые гарнитуры записывались заранее, и их не давали больше двух в одни руки. Даже странно, откуда вдруг у людей оказалось столько денег! Их семьи это не касалось, денег, которые можно было вложить в бриллианты, у них не было. Но, помимо золота, с прилавков сметали одежду, ткани, постельное белье, посуду — все…