Разговор о стихах

Долг наш –
                реветь
                         медногорлой сиреной
В тумане мещанья,
                       у бурь в кипеньи.
Поэт
      всегда
               должник вселенной,
платящий
             на го́ре
                       проценты
                                    и пени.

Фининспектор едва ли понял всё это, несмотря на ссылки на доступные ему «проценты» и «пени». Едва ли он мог согласиться с поэтом, который с высокомерием гения ему говорил:

Слово поэта –
                     ваше воскресенье,
ваше бессмертие,
                         гражданин кацелярист.

Ведь то, что́ думает о поэте чиновник, высказано за него Маяковским:

                 …всего делов –
это пользоваться
                   чужими словесами…

Прежде мы пытались вообразить, что бы мог сам канцелярист сказать Маяковскому. Попробуем теперь представить себе, что ответил бы фининспектору Маяковский.

Тяжело вздохнув и набравшись терпения, поэт – Маяковский или другой – мог бы ответить фининспектору:

– Да, конечно, искусство похоже на игру. Но ведь и народ с самых древних времён играет звуками и словами, выражая свой опыт в прибаутках, поговорках, присказках, пословицах. Вы читали роман Льва Толстого «Воскресение»? Там фабричный человек Тарас рассказывает Нехлюдову свою историю. Жена Тараса, перед ним виноватая, начала было молить мужа о прощении, а он ей в ответ: «Много баить не подобаить – я давно простил». В народной шутке мудрый смысл: она так крепко сколочена, что кажется, будто слова самим языком пригнаны друг к другу. Тарас мог бы, конечно, сказать жене иначе: «Не стоит произносить долгие речи» или «Зачем говорить лишние слова?» А ведь его присказка куда выразительнее, да и запомнится навсегда, и ещё в ней есть особое обаяние повторяемости. Пушкин в повести «Капитанская дочка» к последней главе, озаглавленной «Суд», дал такой эпиграф: «Мирская молва – морская волна. Пословица». Какая удивительная по форме пословица, – это как бы стихотворение из двух строк, где все четыре слова крепко-накрепко связаны между собой звуковыми узами; послушайте только, какая нить тянется сквозь первые слоги: мир – мол – мор – вол. А как перекликаются попарно определения и существительные: мирская – морская, молва – волна. Ту же мысль можно, конечно, выразить иначе. Можно, пожалуй, сказать: слухи никаким законам разума не подчиняются, они возникают непонятно как и распространяются стихийно, остановить их нельзя… Но в народной пословице мысль глубже и обширнее, а выражение мысли предельно кратко, предельно выразительно и поэтому – незабываемо. Оказывается, что слова «мирская» и «морская», а также «молва» и «волна» связаны друг с другом не только звуками, но и, как это ни удивительно, смыслом. «Молва» прихотлива, стихийна, неудержима, неуправляема, как «волна». Чистая случайность? Конечно, – ведь эти слова ничуть не родственны, некоторые звуки тут неожиданно совпали, да ещё совпало место ударения в слове. И в другой паре так же: «мирская» от «мир», «морская» от «море» – что общего между этими словами, которые лишь по внешнему признаку, по звучанию оказались случайно схожими? Не правда ли, поставить их рядом, в одной пословице, значит баловаться звуками, играть ими? Заметьте, однако: игра эта становится серьёзнейшим делом, потому что внешнее сходство переходит во внутреннее сродство. Народ любит играть звуками. Одно из любимых его развлечений – загадки, которые складываются столетиями; из них большинство содержит слова, перекликающиеся по звучанию, рифмующие между собой, – в этих рифмах игра, но и немалый смысл. Вот послушайте несколько народных загадок:

По полу елозит, себя не занозит.
Бегал бегунок, да шмыг в уголок.
Маленький попок всю избу обволок и сел в уголок.
Без рук, без ног сам сел в уголок.
Маленький шарик по полу шарит.
Обежит теремок и опять в уголок.
Пляшет крошка, а всего одна ножка.
Сам с ноготок, а борода с локоток.