Разговор со своими

Когда Гердта спрашивали, какое у него хобби, он говорил: Собираю ангелов. Это люди без чувства юмора.

Шуню он включал в их число. Обожал рассказывать, как она воспринимает анекдоты: «Начинаю – у молодого человека умерла жена. Тут же Шуня перебивает, говоря: “Как может быть смешно, если у молодого человека умерла жена?!” И я понимаю, что у нее в первый же момент возникает мысль: он женится, у детей мачеха… Или: в аптеке провизор говорит молодому человеку: “Для того чтобы получить цианистый калий, недостаточно фотографии вашей тещи, нужен еще и рецепт…” Шуня: “У него была такая страшная тёща, что он решил отравиться, и, дурак, пришел без рецепта?” Умираем от хохота, и я говорю: “Такая позитивная идея ему в голову не приходила…”»

Она тоже иногда совершала неожиданные поступки. Когда Зиновий Ефимович начал выступать со своими вечерами (чаще всего они имели название «Рассказ о профессии, о друзьях, о себе»), он довольно долгое время меня и близких друзей на них не пускал. Как-то он вернулся со своего вечера в Бауманском университете. Раздался звонок – Шуня, поговорив со мной, попросила Зяму. Он, покраснев и захохотав, закричал: «Вы там были?!» Она ему сказала: «Зямочка, стихов хотелось больше, но все замечательно!» Оказалось, никому не рассказывая, попросила свою подругу, внук которой был студентом Бауманского, купить билеты на Зямин вечер.

Глава 12 А жизнь течет…

Ухожу от мужа. – Любовь к вождению. – Поездка с Изаксонами. – Семья. – Зяма-Паниковский. – «Народный» артист. – Историю надо знать.

Во время нашего полуплатонического «гастрольного» романа мы ни разу не говорили о дальнейшей жизни, не обсуждали семейные дела каждого: Зяма знал, что я с мужем рассталась, но живем вместе. Никаких обещаний друг другу не давали, только лишь назначили свидание.

На время моей поездки с театром Катю вместе с нянькой Раей поселили у моих родителей, муж жил у своих. Встретив меня на аэродроме, он повез меня к «нам» домой. Приблизительно за полгода до моего отъезда мы получили комнату в 23 квадратных метра в коммунальной квартире на Ленинском проспекте. Поскольку я женой ему быть перестала, то я несколько раз порывалась уехать с Катей обратно в подвал к родителям. Он благородно говорил (повторяю, в душе надеясь, что все обойдется), что если уж уходить, то ему.

Приехали с аэродрома, никаких гостей в силу напряженки в семье не было, и я с ходу сказала, что завтра после работы я сюда уже больше не приеду. Так и было. На следующий день, придя в редакцию на работу, после ежедневной пятиминутки я сделала «личное сообщение»: «Ушла от мужа». Еще буквально через два дня после такой же пятиминутки сделала опять «личное сообщение»: «Соединяю свою жизнь с Гердтом». Естественно, все хохотали, но снялись какие-либо пути к сплетням и пересудам.

Театр ехал на гастроли в (тогда еще) Ленинград, Зяма отправлялся туда на машине и умолял на майские праздники поехать с ним. Мама отпустила! А Зяма обещал дать руля!