Разговор со своими

О двух вечерах в Тель-Авиве, об одесской песенке, о романсе Свиридова, о тоске

1

Есть интересней, есть прелестней,
Но Зяма выбрал эту песню,
Где лампочка всю ночь не гасла:
«Ну почему ты не пришел,
Когда я была согласна?»
О женском сердце кинолента.
Одесса… Магия акцента.

(Я, знаете, люблю евреев.
Им надо быть еще храбрее.
Их ненавидят так открыто,
И каждый может быть убитым.)

А Танины сновали руки.
Сначала подшивали брюки,
Потом погладили рубашки,
Потом перемывали чашки.

Минуты на три – божья милость —
Мгновенье приостановилось.
Сумерничали окна немо.
Непостижимо! Кто мы? Где мы?
О, место ложки – за тарелкой,
Укроп с петрушкой – мелко-мелко,
И выйдешь, кажется из двери
В тот двор – Строителей, 4.

В рот не брала, а захмелела.
В Москве была… Такое дело.

2

На тишайшей Ермиягу
Потеряла я отвагу,
Вкус разлуки ощутив.
Брудершафта нет, не вышло,
И отстал и стал неслышным
Привязавшийся мотив.

В доме том на Ермиягу
Потеряла я отвагу
И тональность соль-мажор.
А сперва – романса эхо,
И в коляске Пушкин ехал
Где-то около Ижор.

Потемнела Ермиягу…
Потеряла я отвагу —
Ну – кураж! Души полет…
К жизни рушится доверье,
В послезавтра я не верю,
И потерь убийствен счет.

Приезжайте под Ижоры,
Поглядите в небеса.
Тут со мною ваши взоры,
Ваши синие глаза.

В 2011 году прямо первого января я прилетела в Тель-Авив, чтобы 2 января сюрпризом прийти на девяностолетний юбилей Сары. Встречавшая меня Неля Гордина тоже ей не проговорилась. Но утром все-таки позвонили, боясь, что и от радости (нахально не сомневалась!) может быть шок.

А в день прилета, вечером, Неля повела меня на продолжение празднования Нового года в их тель-авивскую (русских евреев) компанию. Такие молодцы, через полчаса чувствовала себя «своей».

Юбилейный вечер был замечательный! В довольно большом зале полно народа, много молодых, что удивительно и очень приятно. Тепло, искренно говорили…

Муся Каждан. Как будто двадцати лет разлуки не было

На следующий год вместе с Милой и Фимой навещали Сару в Ариеле. Читала нам стихи… С ума сойти! Общаемся по телефону, часто, но это не то. Ни я, ни она на похороны друг друга не поедем, поэтому необходимо повидаться здесь. Постараюсь!

* * *

Кроме Гарика, Нели, Сары у меня еще есть Муся Каждан. Познакомились шестьдесят три года назад в издательстве – месте ее и моей основной деятельности. Там и дружили. Она была моей деятельной подругой. В издательстве было правило: не помню, как часто – раз в год или в три – сдавать экзамен по языку, с которым ты работаешь. За это была надбавка к зарплате – 10 процентов за западный, 20 процентов за восточный. Поскольку поначалу зарплата была мизерной, я, дура, говорила, что они идиоты, а за что же, если не за язык, мне зарплату платят? Муська мудро говорила, что этот идиотизм – редкий случай, в нашу пользу – три пары колготок! Зарплата росла, число колготок тоже.

А потом Муся проявила себя как фея – привела нас в туристическую секцию Дома ученых. Об этом я уже рассказывала.