Разговор в письмах о материке Россия

Теперь перейдем к характернейшей для последнего времени ошибочной теории происхождения русского народа. Речь о теории крещения. Вот как сформулировано у Г.М. Прохорова: «А где же ее, Древней Руси, начало? Ясно, что до крещения страны при князе Владимире Руси как историко-культурного феномена, предполагающего наличие народа со своей культурой, не существовало. Не было прежде всего самого русского народа; страну заселял пестрый конгломерат славянских, финских, прибалтийских, тюркских — по большей части славянских — племен, находившихся под властью княжеского рода Русь». Насчет Руси, правда, существуют разные мнения. Л.Н. Гумилев считал Русь (как когда-то придумали нанятые для сочинения истории Руси Миллер, Байер и Шлецер) немецким племенем. Хотя и поселял его не в Скандинавии (где его следов так и не нашли), а почему-то в Муроме (?). Но о Руси чуть позже… «Православная» версия «создания» Руси так же нелепа, как и норманнская.

Понятно, что подобная оценка, характерная для многих не только православных авторов, есть реакция на атеистические теории (марксистские и иные, а кроме того, и в пику норманистам!). Но у Православия и без того множество заслуг на Руси. Не пострадает честь нашей Церкви, если я скажу, что выбор веры на определенном этапе есть результат активной деятельности давно сложившегося этноса. Просто наступил политический момент для крещения, и только. Источник же образования этноса — божественный логос русского народа, Промысл Божий, а не усилия тех или иных миссионеров. (Ведь сколько было попыток крещения славян с первых еще веков: апостолы Андрей и Андроник, Блаженный Иероним, святой Стефан и иные — и не успешно, ибо час не пришел…)

Причем исследователи — сторонники несуществования Руси до крещения не замечают очевидных фактов. Вот уже более столетия Русь (по крайней мере, с 862 по 988 год) является одним из крупнейших государств Европы, диктует свои условия Византии, имеет письменность, в той или иной мере — летописание, составляет международные договоры на славянском (русском) языке — а Руси, понимаете, все нет. Я уже не говорю о языке, о фольклоре (а он фактически весь сформировался в дохристианскую эпоху), не говорю о русском характере, русском народном богословии и т. п. А Руси все нет и нет. Если бы был «конгломерат славянских, финских, прибалтийских племен», то это, уверяю вас, несомненно, отразилось бы и в языке, и в фольклоре. Наш современный язык представлял бы собой конгломерат славянских, балтийских и финских слов. Чего не наблюдается. Что же касается русского фольклора и этнографии, то это явления архаичные и консервативные, и влияния наших соседей столь мизерны (генетически не совсем мизерны, но мы-то — об этногенезе), что о них говорить не приходится. Представьте недалекое прошлое: казаки-первопроходцы женились порой на якутках или тунгусках, но как тунгусский язык повлиял на русский, какое влияние оказала якутская культура на русскую, а эвенкийский фольклор на наш? Почему мы считаем, что десять веков назад с чудью и водыо было как-то иначе? То есть не греческая вера выковала единый русский народ из «конгломерата», а народ выбрал себе веру, подходящую к собственному национальному характеру. Чего же этого стыдиться? И именно акт выбора говорит о завершившемся процессе создания и народа, и государства.

Это было очевидно для древнего русича. Главный вопрос был для него историософский: «Откуда есть пошла Русская земля…?» И отвечал он (не ведая, что выдумают потом за него какой-нибудь «этногенез» или «норманнскую теорию») вполне однозначно. Предок наш ощущал себя сыном Иафетовым и (см. «Повесть временных лет») начинал свою историю от потопа: «И смешал Бог народы, и разделил на семьдесят и два народа, и рассеял по всей земле… По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама — южные страны, Иафеговы же взяли себе запад и северные страны. От этих же семидесяти двух языков произошел и народ славянский, от племени Иафета — так называемые норики, которые и есть славяне».

Дальше рассказывается история славян, как они разошлись из долины Дуная и т. д. Не будем пересказывать очевидного. Подивимся только, почему иные ученые не верят автору «Повести временных лет» — разве хоть раз он был уличен во лжи? (В свете последних исследований и путешествие апостола Андрея не кажется таким уж мифологичным.) Или мы считаем, что знаем лучше его? Так, например, трудясь над летописью в XI веке, он в деталях помнит нашествие обров (аваров, VI век) и вообще с историей на «ты». Не все, правда, ставит в строку, но ведь не на нас, непонятливых, рассчитывал, а писал для знающих людей.