Разговор за рюмкой чая. А поезд наш всё дальше мчится

– Вы говорите как опытный сердцеед. Хотите поставить галочку в дневнике совращений? Под каким номером я в вашем списке?

– Информация находится в открытом доступе. У меня была одна женщина, вы можете стать второй.

– Второй? Может, очередной, следующей?

– Скажите, Вероника, вы пытаетесь оценивать себя или меня? Дело в том, что я серьёзен как никогда. Мне совсем не важна форма вашего лица, потому, что оно – неотъемлемая часть вас. Я предлагаю стать моей женой не лицу, не руке или ноге, не вашему великолепному платью. Мои симпатии направлены исключительно на вас, без купюр и изъятий. Паспорт у вас с собой?

– Кажется… да, он всегда при мне.

– Пошли.

– Куда, зачем. Вы хотели пригласить меня в кафе, так я согласна.

– Подадим заявление на регистрацию брака, потом отметим.

– Мне нужно подумать. Вы не понимаете! Так не бывает!

– Ещё как бывает. И не спорьте! Я уговариваю вас слишком долго. Представьте себе, что вы хотите купаться, что час или два стоите по колено в воде. У вас мурашки по всему телу размером с горошину, вы уже замёрзли. Уверяю вас, Вероника, вы не сможете решиться зайти в воду. Правильнее и приятнее прыгать сходу, сразу погружаться с головой.

– Логично, но не убедительно. Я, значит, с головой, а вы… поматросите и бросите.

– Допустим. У меня нет доказательной базы. Вы целовались когда-нибудь?

– Нет! Ну и что с того?

– Только то, что вы представления не имеете о сути вопроса. Поцелуй, это процесс познания. Конкретный прикладной процесс, как конструирование красивого платья. Разве можно создать шедевр исключительно силой мысли, не воплотив идею в реальное изделие? Откажетесь и никогда не узнаете, что такое любовь и с чем её едят. Решайтесь, прыгайте.

– Вам легко говорить. У меня одна жизнь и только одна попытка. А если я прыгну и разобьюсь, если там, в глубине, столб, камень или трёхметровый голодный сом?

– Хорошо. До загса идти минут двадцать. Слушайте, Вероника, мы же сегодня опоздали! Время для принятия решения… до открытия загса почти пятнадцать часов. Итак, начнём с конца…

– Ну-ну, с какого такого конца?

Леонид смутился, закашлялся, потом ему стало смешно, – хорошо, с середи… Вероника, не придирайтесь к словам. С кафе начнём, с ювелирного магазина. И сменим тему на что-нибудь романтичное. Дарить невесте кольца – банальность, но и мы не оригиналы. Этот пробел нужно восполнить. Можно, я куплю вам колечко… вы в каком месяце родились?

– В марте.

– Надо же, в марте, весной. Ваш камень – аквамарин, что-то среднее между голубым и зелёным, как ваши глаза. Окольцую и стану называть невестой.

– Я уже совсем ничего не понимаю. Сами придумали, сами, без меня решили… зачем тогда нужна я?

– Вот, тут мы подошли к главному. Я буду вас… а давай на ты…

– Давай-те.

– Я буду тебя любить, ласкать, холить, лелеять, а ты… ты меня тоже будешь ласкать и любить. Это справедливо, правильно, разве не так?

– Устала я что-то. Делай уже что-нибудь, прекрати морочить мне голову. Колечко, так колечко. А потом? Можно я у тебя переночую, можно я тебя обниму, можно…

– Стоп!!! Колечко, кафе и по домам. Поцелуй после колечка, это не обсуждается. Остальное завтра.

– Почему ты командиришь? Мне-то можно хоть чего-нибудь решить?

– Можно… но не нужно. У тебя опыта нет. Накуролесишь – потом расхлёбывай.

– Ах, так! Тогда никакого кафе. Сразу домой.

– К кому?

– Ты к себе, я – тоже к себе. Мне такая любовь не подходит.

– А какая подходит?

– Без приказов, без принуждения, без насилия. Коллективное, так сказать, творчество.

– Принято. С чего начнём?

– Как скажешь.

Леонид с недоумением посмотрел на Веронику, улыбнулся и сказал, – тогда в магазин?

– В магазин, так в магазин, Лёня. Потом в кафе.

Самое интересное было дальше. Свадьбу они сыграли. Жили в любви и согласии долго и счастливо. Сначала родилась дочка – Сонечка, потом мальчик – Егор.

Супруги никогда не расставались, ходили и путешествовали вместе. Леониду в голову не приходило стесняться изъяна во внешности жены. Интересующимся внешним диссонансом знакомцам он всегда отвечал словами бабушки, – с лица воду не пить, – хотя запросто мог облизать свою милую от кончиков волос до мизинчика на ноге.

Странное это состояние – любовь. Никто не знает, как она попадает в наше тело, почему у одних людей расцветает, у других сохнет, не успев завязать бутоны.

Мечта по наследству

В руках у Витьки Сапрыкина дрожал стакан, наполовину наполненный янтарного цвета искрящимся алкоголем. Перед глазами у него лежал лист, вырванный из календаря с русскими красавицами в национальных нарядах, за ноябрь месяц.

Цифра одиннадцать была трижды обведена красным фломастером.

Набычившись, Виктор тупо уставился в календарь. Пьян он не был. Алкоголь ещё не успел подействовать, но голова была мутная.

– Почему, почему, по-че-му-у-у она не могла дождаться одиннадцатого ноября, я же обещал, что всё будет, что мы поженимся. Я же люблю её, дуру, –  шептал он, чувствуя, что не в силах сдержать слёз.