Разговор за рюмкой чая. Любовь понарошку и всерьёз

Девчонка терпит, завернувшись с головой в одеяло, только нос и торчит, но всё видит. Как только поплавок качнётся – подбегает, дёргает за удилище, тащит очередную добычу. Женька даже в лице не меняется, только дым пускает да ногу, закинутую на колено, перебросит на другую сторону.

Посадка как у наездника, спина ровная, одна рука голову поддерживает, другая папироской руководит. Только Женька пальчик указательный вверх поднимет – Валентина тут как тут с кружкой крепкого чайного взвара, в который для бодрости граммов пятьдесят водки добавлено.

Она уже успела валежника наломать, костерок сварганить, чайник вскипятила, а дружок на стульчике расслабленно развалится, напиток терпкий потягивает, дует не спеша на горячую влагу папиросным дымом, закрывая от удовольствия глаза по причине попадания дыма от костра.

Хорошо ему, спокойно!

Тут снова поклёвка. Валентина встрепенётся, бежит к удочкам, вытаскивает очередную добычу, наживку на крючки насадит, проверит снасть, закинет удилище на глубину и снова зорко наблюдает за молчуном.

Ввечеру холодает. Валентина достаёт из объёмного рюкзака одеяло, укрывает Женечку с ногами, проверив, удобно ли милому.

Позже, глянув на часы, тушит костёр, заливает угли водой, собирает пожитки, добычу, берёт кавалера под ручку и тащит домой.

Конечно к себе, куда же ещё? До Женькиного дома далеко, а он устал. Не может Валька отпустить парня в непроглядную темень: утром Женечке на работу рано вставать. Кто его разбудит как не она.

Соберётся Женька на охоту или в тайгу за ягодами – Валька следом.

Не совсем понятно как она с ним беседует, если объясняется с ней парень только глазами. Кажется, что он и не замечает ничего. Как есть, так и ладно, ему всё едино.

Валентина к соседям сбегает, узнает, что да как в тайге, какие пожитки с собой нужны, всё подробно запишет и по списку в рюкзак собирает. Только что ружьё за Женьку не тащит.

Бывали случаи – заплутают, несколько дней по тайге бродят, пока на жильё наткнутся. Никогда прежде девчонка в  лесу не бывала, но всё выдержала, сопровождая своего Женечку.

Свечку никто не держал, но так случилось – приболела  Валентина. Поехала со своей хворью  в посёлок, ибо в деревне только фельдшер, девчонка после училища по распределению. Укол сделать, горчичники поставить, больничный выписать –  всё, что она умеет.

Молодая, красивая, улыбчивая, но не врач… Ответственности за свои медицинские действия как огня боится. Не дай бог…

Пока Женька сидел и мечтал, Валька тихим сапом  мужчиной его сделала. Со стороны казалось, что он и не понял, что девчонка женила его на себе.

Валентина на работу его будит, завтраком кормит, провожает до самого гаража. В кабину самосвала засунет пищевой паёк на день. Пока задание Женьке дают, путёвку выписывают, Валентина в кабине приберётся: протрёт все, коврики вытряхнет и сидит, ждёт своего милёночка.

Папироски на месте, кушать есть чего, денег на всякий случай в бардачок положила, мыло, полотенце чистое. С богом! Перекрестит, руку к груди приложит и домой.

– Мой Женечка, мой!

УЗИ показало – скоро свадьба.

Было у Валентины одно дитя, будет двое. Одно хорошо – уверенность процентов на двести, что жених – телок, налево не побежит. Раньше за ним мамка ходила – теперь она.

Ну и ладно. Зато свой, прикормленый.

Последний месяц девчонка с пузиком, похожим на спелый арбуз, по деревне ходила.

Женечка всё молчит и молчит, а Валентина, знай – гнёт свою бабью линию, обхаживает и обихаживает своего дролечку, самого главного в своей жизни мужчину.

Теперь им друг без друга не обойтись. Может так и проживут до преклонных лет в немом согласии.

Для молчуна каждое действие жены – слово или фраза, а идеальные отношения складываются тогда, когда всё происходящее за границами личного соприкосновения не имеет никакого значения.

Женечка у Валентины – первый и единственный. Это ли не важно? Такой мужчина никогда не обманет.

Впрочем, так и вышло. Троих детишек вырастили, хату срубили. Вот только сгинул молчун в тайге: пошёл на охоту и не вернулся. Двадцать семь годков ему было.

Сопромат и любовь

– Любовь, любовь… Что вы сами-то знаете о любви? Девчонки, вы даже не представляете, Димка мне целый вечер вчера про баскетбол и зачёт по сопромату втирал, заливался как соловей. Первое я терпеть не могу, а второе, ну убейте  – не понимаю. А я слушаю, развесив уши и счастлива, сама не знаю почему. Любовь это или нет?

– Это шизофрения, не иначе.

– Я с вами серьёзно, а вы… У меня же нет галлюцинаций. Я что, похожа на ненормальную? Глупости говорите. Просто Димочка самый лучший. Какая мне разница, о чём он  рассказывает? Главное мне, а не кому-то другому. Катя, хоть ты им скажи, я права?