Разговор за рюмкой чая. Любовь понарошку и всерьёз

Вон  как дочки для неё стараются, хотят, чтобы подольше поскрипела. Глаза лазером  отремонтировали, катаракту сняли, больные лёгкие подлечили. Зачем хлопочут? Нет своего здоровья, а от подаренного рая счастья не будет.

Давно уже свыклась Ирина Сергеевна со своими болезнями, кроме одной, пожалуй. Несколько лет назад инсульт разбил. Долго разговаривать не могла, еле передвигалась. Сейчас  отпустило маленько.

Речь вот только замедленная и не очень связная. Соображает, правда, нормально. Всё  понимает. По дому по мере сил старается помогать, только дочки не  дозволяют напрягаться. Наверняка боятся, что побьёт чего, испортит.

Сиднем сидеть тоже не здорово. Скучно. Только память и спасает. Странная память, клочковатая, но живая.

Странно жить теперь стали. Друг перед дружкой павлиньи перья распускают, словно на чужой свадьбе пируют. У кого чего больше, сдобнее и толще. И детишек тому же учат с малых лет.

Нет бы усилия и способности на доброту истратить, жизнь друг другу облегчить, наоборот – алчностью, тщеславием, завистью себя изводят. Не дай бог у соседа добра больше окажется.

Скромность и честность нынче не в почёте. Все хотят быть, как они теперь бают, крутыми.

В комнату тем временем забежали внучки: яркие, румяные, солнечные и шумные, почти невесомые сестрички. Одной четыре, другой чуть больше пяти.

– Бабушка, включи мультики.

– Не умею, малышки. Стара стала. Учили, как пультом включать, а я не пойму никак. Мамку позовите.

– В магазин мамка ушла. Тогда конфет дай.

– И конфет у меня нет, зефиринки-золотиночки. Родителей дожидайте.

– Ну и дура! Ничего у тебя нет. Даже разговаривать, как следует не умеешь.

– Бабка ёжка, костяная ножка, с печки упала, ногу сломала, а потом и говорит – у меня нога болит.

– Пошла на улицу, раздавила курицу. Пошла на базар, раздавила самовар. Пошла на лужайку, испугала зайку…

– Бабка ёжка, бабка ёжка, поиграй нам на гармошке.

– Беззубая карга, тебя кошка родила, тебя поп крестил и штаны спустил…

– Разве, вас не учили, внученьки, что взрослых нельзя дразнить и обзывать. Я ведь ваша прабабушка, мама вашей мамы. Не стыдно вам? Вы ведь тоже когда-нибудь станете старыми.

– А вот и не станем! Бабка Ирка, в бублике дырка. Бабка обижается, а на нас ругается!

– Придётся мамке на вас пожаловаться.

– Ну и дура! Тогда скажем, что ты кружку расколотила.

– Не выдумывайте, ничего я не била. Сиднем сижу. Ни разу не встала.

– А мы сейчас сами её уроним и скажем что ты.

– Так поступать гадко.

– Не будешь жаловаться. Ябеда-ябеда, ябеда-корябеда!

Бабушка Ира мгновенно возвратилась из воспоминаний в реальность, почувствовала на  лице солёную влагу, смахнула жгущие кожу ручейки кончиком пальца, слизнула докатившиеся до губ капли.

Значит, не всё ещё выплакала.

Она отвернулась от внучек, уставилась размытым влагой взором в никуда и тихо сказала, – ничого дитятки, малы вы пока, жизни не ведаете. Она всему научит! Одно скажу – и табе и табе такэ, как у мэнэ будэ! Усе возвертается взад, кажно добро, кажно худо, кажно неосторожно молвленное слово.

Прекрасное далёко

Как же мы все мечтали об окончании школы.

На несомненный успех и гарантированную удачу  после, на настоящую взрослую жизнь мы молились и медитировали.

На выпускном балу, когда было радостно и грустно одновременно, когда все без исключения девчонки разрешали себя обнимать и целовать, мы со слезами на глазах делились грёзами и планами.

Тогда мы клялись и обещали друг другу держать нос по ветру, не теряться, помогать. На выпускном снимке каждый чего-нибудь ободряющее, памятное написал.

Теперь уже сложно понять, кому принадлежала та или иная реплика: слишком неразборчивы, корявы подписи.

Сейчас, спустя десять лет, невозможно вспомнить даже схематично, кто как представлял недалёкое и далёкое будущее. Главное, оно было заманчивым и прекрасным.

Было в неведомом грядущем нечто увлекательно интересное: цветное, гармоничное, волнующее и чарующее одновременно.

Интересно, у кого-нибудь сбылось?

Когда мне сообщили о том, что на вечер встречи выпускников придут почти все, кроме Витьки Горина, погибшего в Чечне, и Вали Некрасовой, скончавшейся от неудачных родов, руки и ноги затряслись в предвкушении… наслаждения от встречи с прошлым, возбуждения и  триумфа.

Мне, Константину Эдуардовичу Полетаеву, есть чем гордиться.

Заметили меня и мои незаурядные способности ещё на четвёртом курсе института. Сначала получил грант, следом предложение стажироваться в солидной компании. У меня своя квартира, хорошая машина. В перспективе серьёзная работа за рубежом.

Целую неделю я с энтузиазмом готовился к встрече: пересматривал фотографии, представлял сцены встречи с каждым одноклассником, первую реакцию друзей и подруг, репетировал диалоги. Это же так интересно, встретить в реальном будущем всех тех, с кем учился и жил десять, а с некоторыми и больше, лет.

Утро получилось скомканным, нервным, несмотря на то, что ни одно из привычно-ритуальных действий не было забыто. Как всегда пробежка, прогулка с собакой, кофе с гренками, но всё это выполнялось в режиме избыточного напряжения.