Разговоры о тенях

и гусиное перо в скрюченных пальчиках… бьётся, подобно жилке на виске у

дымчатой коровы… ах, у кого она (жилка), простите, не бьётся, когда ведут на

убой?

Кого там только не было: от Гомера и Гесиода , как уже сказано… до Гарика.

Мир, сам по себе – не такой яркий, как мир живописи, как мир слов в

литературе, как в театре, как мир звуков в музыке – как в искусстве. В мире всё

сфумато1 для глаза, для глаза простого, неискушённого, как сказано. Поэтому,

простому глазу ближе серые слова, серые краски, серая музыка, чтоб, как

сфумато, чтоб в глаза не било.

Ну что ж: – е2, как говорится, е4!

1 итал. sfumato – «нечеткий» , «размытый» , «затушеванный»

103

…но луна, луна вот вспыхнула, вышла из-за тучи, и поползли слухи.

Как там у нас с Яковом Эммануиловичем: травы шепчут камням, камни шепчут

ручьям?..

Что могут травы нашептать камням?

Нашептать могут, что двое катались по траве.

– И что? – зашипят камни.

А то, что любую историю можно сочинить… если уж вдвоём катаются по

траве. Любовь, разлука, страдание, хи-хи-хи.

А вот уже и втроём катаются по траве… можно сочинить про жизнь втроём.

Пошленько! но общество потерпит… не потерпит?.. разврат?.. не такое терпела.

Чертополох шепчет Мелиссе слова про любовь, а та, влюблена в Лютика,

шепчет, а Лютик шепчет шизонепетке многонадрезной, а те, все хором,

шизонепетки, все хором, овевают любовным шопотом стремительных

колокольчиков, а те, звонкие, ветреницам шепчут «люблю», «целую», мол. Сами

ветреные…

– это ше-же всеобщ-ш-шая любофьфь-фь!.. – это так шепчут (шутят) у нас

камни. Неуклюже. Шутят ли?

– При чём здесь всеобщая любовь? – Да это так, чтоб выйти, куда бы попрямее.

Это поэтический беспорядок…

– Вы хотите сказать, бардак? – зашептал ручей. Они могут зашептать – ручьи -

такое!

Шептала Комолая Корова на ухо Попугаю…

И Попугай шептал на ухо Комолой Корове…

И Голубь шептал Голубке…

И Голубка шептала Голубю…

И пес шептал на ухо своей подружке, и Селезень говорил Утке, и деревья

шептали Ветру: "Ну где это видано, ну где это видано, где это видано?" – и цветы

смущались и лепетали…

– спаси и сохрани жениться на ней…

– ведь есть закон, старый закон…

– голубь с голубкой, селезень с уткой, птица с птицей, а кот с кошечкой…

«А корова с коровой», – как бы констатировал (пять с плюсом!), простите,

печальный Полосатый Кот…

– «Un tipo tan chiquito… Такой сопливый и уже с усами!», – обиделась

нипадецким оксюмороном Комолая Корова.

– Такая большая тётя и без лифчика1, – продолжал печаль кот.

1 Всё это можно прочитать у фантастичнейшего Жоржи Амаду.

104

О сколько было крика и слёз!

Нет ли тут какого-нибудь тайного смысла, намёка?

Словом, слухи, слухи, шепотки… зато какие пересечения… все мои любимые;

кто знает, придётся ли ещё?

Словом, слухи, слухи, шепотки. До шепотков ли сейчас, до слухов ли? Не надо

прислушиваться к чужой зависти-злобе…

f2 – f4!

Цифирки эти и буковки, любой юный шахматист знает – значат они начало и

«вперёд!» к победе. Королевский, как говорится, гамбит. С жертвами, но

вперёд!… А без жертв, ну какая победа бывает? Вот тебе пешка, bite shön, бери, и

слон, gern geschehen, вот моя кровь, мой дух… зато уже там, ты там, куда и боги,

оставив перуны свои и сандалии, срываются, валятся и падают, как в волчий

капкан, как в печной лабиринт, в печную трубу, в которой и любовь, и злоба, и

месть, и ярость в дым превращаются и вырываются наружу, как сказала бы

Сельма, поцелуйчиками и язычками.

Но растворились стекляные стены и уплыли в лунный луч.

И Винни, и Башмачкины уже в десятый раз стали разыгрывать свои комедии.

Акакий Акакиевич (мучается): почему не постучал кулачком по столу сукина

сына генерала-тайного-советника? Дурак был, дурак. « Разыскать сей же час!»

«Зачем позволял шутить над собой, – и слёзы из глаз фонтанчиками, – и

бросать бумажки вместо снега на голову? – и слёзы фонтанчиками. – Зачем,

даже, – и слёзы фонтанчиками, – не возражал, когда называли таким

Акакиевичем? Аз, Буки, Веди…»

Теперь уже не потею, - снова говорит Винни.

И приподнялись роброны, и спрыгнули грациозно мадемуазели, леди,

сеньориты и сеньорины, кавалеры, мушкетёры, парочка кардиналов и королей,

субретки, гризетки, записные кокетки… на залитый лунными эволюциями пол.

Затеяли разбирательство, игру в третьего лишнего, мол, шишел-мышел, третий

вышел!

А у нас? А у нас:

е5 – f4.

Но вышла луна!..

Да ладно!

105

f1 – с4, d8 – h4, е1 – f1, b7 – b5, c4 – b5, g8 –f6… на левом фланге вперёд, на

правом вперёд, нахмурилось, угрожает… отступает , некоторый провал темпа…

но вперёд!

Так видно же всё! И травы видят, и камни видят, и ручьи… ручьи – они м-о-

огут. Луна светит!

Да что там!

«…были нежные содрогания в уголке доски, и страстный взрыв, и фанфара

ферзя, идущего на жертвенную гибель… была сложная, лукавая игра…»1

Не многим дано играть в лукавую игру под названием – литература… как

говорится, кому сидеть и скуку пить, а кому пойти трески купить!