Разговоры Пушкина

Et Pouchkine qui lui repondit par cette phrase si originale, si bien de lui: «J’éspère, madame, qu’il est bien permis a moi et au baron Delvig de ne pas toujours avoir de l’ésprit» [A Пушкин ответил ей фразой, столь оригинальной и столь свойственной ему: «Я надеюсь, сударыня, что мне и барону Дельвигу разрешается не всегда быть умными»].

А.П. Керн. П.В. Анненкову. Майков, стр. 256. – Ср.: ПС, V, стр. 140–141.

Лето. Тригорское

Он шутил без острот и сарказмов, хвалил луну, не называл ее глупою, а говорил: «J’aime la lune, quand elle éclaire un beau visage» [Я люблю луну, когда она озаряет красивое лицо].

А.П. Керн. Майков, стр. 242.

Раз он был так нелюбезен, что сам в этом сознался сестре[109], говоря: «Ai-je été assez vulgaire aujourd’hui?» [Как я был вульгарен сегодня?].

А.П. Керн. Майков, стр. 241.

…Он вспоминал нашу первую встречу у Олениных[110], выражался о ней увлекательно, восторженно и в конце разговора сказал: «Vous aviez un air si virginal; n’est-ce pas que vous aviez sur vous quelque chose comme une croix?» [У вас был такой девственный вид, и, не правда ли, на вас было надето нечто вроде креста?]

А.П. Керн. Майков, стр. 242.

Un bon mot, la repartie vive [острое слово, быстрый отпор] всегда ему нравились. Он мне однажды сказал, – да тогда именно, когда я ему сказала, что нехорошо меня обижать, – moi qui suis si inoffensive [меня, такую безобидную]; выражение ему понравилось, и он простил мне выговор, повторяя: C’est réelement cela, Vous êtes si inoffensive [Да, действительно так, вы такая безобидная], и потом сказал: «Да, с вами и не весело ссориться; voilà Votre cousine c’est toute autre chose: et cela fait plaisir, on trouve à qui parler…» [вот с вашей кузиной совсем другое дело: это доставляет удовольствие – есть с кем поговорить].

Любезность, остроумное замечание женщины всегда способны были его развеселить. Однажды он пришел к нам и сидел у одного окна с книгой, я – у другого, он подсел ко мне и начал говорить мне нежности à propos de bottes [ни с того ни с сего] и просить ручку, говоря: «C’est si satin» [Они такие атласные]. Я ему отвечала: «Satan» [Сатана][111], а сестра сказала, шутя: «Не понимаю, как вы можете ему в чем-нибудь отказать». Он от этой фразы пришел в восторг и бросился перед нею на колени в знак благодарности… Однако ж он однажды мне говорил – кстати, о женщине, которая его обожала и терпеливо переносила его равнодушие [вероятно, Е.М. Хитрово[112]]: «Rien de plus insipide que la patience et la resignation» [Нет ничего более нелепого, как терпение и покорность].

А.П. Керн. П.В. Анненкову. ПС, V, стр. 144–145.

Начало октября

Трагедия моя[113] кончена, я перечел ее вслух, один, и бил в ладоши и кричал: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!»

Пушкин кн. П.А. Вяземскому.

Декабрь. Село Лямоново Псковской губ.

[Пушкин читал кн. А.М. Горчакову[114] наброски сцены Пимена и Григория. Горчакову не понравились некоторые выражения. – Ред.].

– Вычеркни, братец, эти слюни. Ну к чему они тут?

– А посмотри у Шекспира – и не такие выражения попадаются, – возразил Пушкин.

– Да, но Шекспир жил не в XIX веке и говорил языком своего времени, – заметил князь.

Кн. А.М. Горчаков о Пушкине. РА 1883, II, стр. 206.

1825–1826 гг. Михайловское

* Ребятишки в летнюю пору насбирают ягод, понесут ему продавать, а он деньги заплатит и ягоды им же отдаст: «Кушайте, мол, ребятки, сами, деньги все равно уплачены».

И. Павлов (Михайловский старожил) по записи Е. Шведер. ИВ 1908, № 10, стр. 137.

…Подъедет это верхом к дому и в окошко плетью цок: «Поп у себя?» спрашивает… А если тятеньки не случится дома, завсегда прибавит: «Скажи, красавица, чтоб беспременно ко мне наведался… мне кой о чем потолковать с ним надо!»

А.Л. Скоропостижная (урожд. Раевская, дочь священника с. Вороноча[115]) по записи И.Л. Щеглова. Новое о Пушкине. СПб., 1902, стр. 58.

*…Раз увязался со мной в рощу по грибы… «Пойдем, – говорит, грибы собирать, красавица, – у меня, – говорит, острый глаз на всякий гриб»…

А.Л. Скоропостижная по записи И.Л. Щеглова, стр. 60.

Благодетелем он нашим был, Александр Сергеевич… однажды возьми и подари папеньке семь десятинок, – а папенька-то и говорит: «Как же, – говорит, – Александр Сергеевич, – нужно ведь это все на бумагу перенести, в город поехать»… А Александр Сергеевич и отвечает: «Ничего этого не надо, я сам все напишу, и никто от вас моего подарка не отнимет».