Читаем Разговоры Пушкина полностью

А.Л. Скоропостижная по записи Е. Шведер. ИВ 1908, № 10, стр. 141.

*…Пойдем это мы утром, чуть свет, с девушкой грибы собирать… а Александр Сергеевич уже вставши идет нам навстречу и окликает: «Кто это здесь?» Увидит меня, улыбнется. «А, это ты, – скажет, – поповна? Ну, давай-ка я помогу вам собирать грибы». Вот и начнет ходить по парку, палкой указывать, где грибов больше, зовет: «Сюда, поповна, сюда, смотри, сколько их!» Насбираешь корзину и станешь просить: «Батюшка, Александр Сергеевич, вы бы хоть себе грибков на фриштык отобрали!» А Александр Сергеевич улыбнется и спрашивает: «Вас сколько собиральщиц?» «Да две всего», – говорю. – «Ну а у меня их двадцать!» Так и уйдет.

А.Л. Скоропостижная по записи Е. Шведер. ИВ 1908, № 10, стр. 140–141.

* По словам Акулины Ларионовны, ей было лет двенадцать, когда она знала Пушкина. Он часто приезжал к отцу Лариону… Приедет и стучит: «Дома поп?» И коли нет да долго не видались, сердится: «Что он ко мне уже три дня не едет?» А то увидит меня и говорит: «Пойдем, поповна, грибы искать». Ну, пойдешь… Придем в лес, а он и кричит: «Поповна, поповна, иди сюда, здесь грибов много!..»

А то я сама… возьму работницу и пойдем за грибами. Насбираем и принесем ему: «Вот вам, барин, на фрыштык!» А он говорит: «Сколько вас собирало-то?» «А двое», – отвечаю. «У меня, говорит, тридцать отпущено, да тридцать масленок и принесли».

А.Л. Скоропостижная по записи Ал. Гр-ва. «Новое время» 1909, № 11834, стр. 7.

…Опекуны к нему были приставлены из помещиков: Р[окотов][116] да П[ещуро]в[117]. П[ещуро]ва-то он хорошо принимал, ну а того так, бывало, скажет:

– Опять ко мне тащится, я его когда-нибудь в окошко выброшу.

Кучер Пушкина Петр по записи К.Я. Тимофеева. «Журн. Мин. нар. просв.» 1859, т. 103, отд. II, стр. 146.

Святогорский монастырь

*…Приехал… капитан-исправник на ярмарку: ходит, смотрит, что за человек чудной в красной рубахе с нищими сидит? Посылает старосту спросить: кто, мол, такой? А Александр-то Сергеевич тоже на него смотрит, зло так, да и говорит эдак скоро (грубо так он всегда говорил): «Скажи капитану-исправнику, что он меня не боится и я его не боюсь, а если надо ему меня знать, так я Пушкин». Капитан ничто взял, с тем и уехал…

Кучер Пушкина Петр по записи К.Я. Тимофеева. «Журн. Мин. нар. просв.» 1859, т. 103, отд. II, стр. 146–147.

* Пел это он в девятницкую нашу ярмарку с нищими Лазаря и деньги собирал. Народу набилось столь много, что в воротах ни пройти ни проехать. А тут сам г. исправник идет – нет ему хода, да и только. Осерчал, кричит:

– Взять его, мол, под арест!

…двое соцких и повели Пушкина. Тот идет себе ничего. Только вдруг это ему навстречу становой пристав.

– Александр, – говорит, – Сергеич! Куда это вы, батюшка?

– Да вот, – говорит, – под арест ведут.

– Кто же это вас арестовал?

– Исправник.

– Да бог с вами, ступайте домой.

А Пушкин-то:

– Нет, – говорит, – не хочу. Арестован и пойду.

В. Острогорский со слов Святогорского мещанина. «Мир Божий» 1898, № 9, стр. 222–223.

Чуть встанет утром, уж и бежит [к няне] глядеть:

– Здорова ли, мама? – Он ее все мамой называл.

А она ему, бывало, эдак нараспев…

– Батюшка ты, за что все мамой зовешь, какая я тебе мать?

– Разумеется, ты мне мать: не та мать, что родила, а та, что своим молоком вскормила.

Кучер Пушкина Петр по записи А.И. Фаресова. ИВ 1899, № 7, стр. 160. Ср.: К.Я. Тимофеев. Могила Пушкина и село Михайловское. «Журн. Мин. нар. просв.» 1859, т. 103, отд. II.

Михайловское Тригорское

Бывало, едем мы все с прогулки, и Пушкин, разумеется, с нами: все встречные мужички и бабы кланяются нам, на Пушкина же и внимания не обращают, так что он, бывало, не без досады и заметит: «Что это на меня-де никто и не взглянет?»

Бар. Е.Н. Вревская[118] по записи М. С[емевского]. «СПб. ведомости» 1866, № 139, стр. 2.

*…Жила тогда у нас ключницей Акулина Памфиловна – ворчунья ужасная. Бывало, беседуем мы все до поздней ночи – Пушкину и захочется яблок; вот и пойдем мы просить Акулину Памфиловну: «Принеси да принеси моченых яблок». А та и разворчится. Вот Пушкин раз и говорит ей шутя: «Акулина Памфиловна, полноте, не сердитесь, завтра же вас произведу в попадьи». И точно под именем ее чуть ли не в «Капитанской дочке» и вывел попадью.

Перейти на страницу:

Все книги серии Пушкинская библиотека

Неизвестный Пушкин. Записки 1825-1845 гг.
Неизвестный Пушкин. Записки 1825-1845 гг.

Эта книга впервые была издана в журнале «Северный вестник» в 1894 г. под названием «Записки А.О. Смирновой, урожденной Россет (с 1825 по 1845 г.)». Ее подготовила Ольга Николаевна Смирнова – дочь фрейлины русского императорского двора А.О. Смирновой-Россет, которая была другом и собеседником А.С. Пушкина, В.А. Жуковского, Н.В. Гоголя, М.Ю. Лермонтова. Сразу же после выхода, книга вызвала большой интерес у читателей, затем начались вокруг нее споры, а в советское время книга фактически оказалась под запретом. В современной пушкинистике ее обходят молчанием, и ни одно серьезное научное издание не ссылается на нее. И тем не менее у «Записок» были и остаются горячие поклонники. Одним из них был Дмитрий Сергеевич Мережковский. «Современное русское общество, – писал он, – не оценило этой книги, которая во всякой другой литературе составила бы эпоху… Смирновой не поверили, так как не могли представить себе Пушкина, подобно Гёте, рассуждающим о мировой поэзии, о философии, о религии, о судьбах России, о прошлом и будущем человечества». А наш современник, поэт-сатирик и журналист Алексей Пьянов, написал о ней: «Перед нами труд необычный, во многом загадочный. Он принес с собой так много не просто нового, но неожиданно нового о великом поэте, так основательно дополнил известное в моментах существенных. Со страниц "Записок" глянул на читателя не хрестоматийный, а хотя и знакомый, но вместе с тем какой-то новый Пушкин».

Александра Осиповна Смирнова-Россет , А. О. Смирнова-Россет

Фантастика / Биографии и Мемуары / Научная Фантастика
Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков (1870–1939) – известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия. Его книга «Жизнь Пушкина» – одно из лучших жизнеописаний русского гения. Приуроченная к столетию гибели поэта, она прочно заняла свое достойное место в современной пушкинистике. Главная идея биографа – неизменно расширяющееся, углубляющееся и совершенствующееся дарование поэта. Чулков точно, с запоминающимися деталями воссоздает атмосферу, сопутствовавшую духовному становлению Пушкина. Каждый этап он рисует как драматическую сцену. Необычайно ярко Чулков описывает жизнь, окружавшую поэта, и особенно портреты друзей – Кюхельбекера, Дельвига, Пущина, Нащокина. Для каждого из них у автора находятся слова, точно выражающие их душевную сущность. Чулков внимательнейшим образом прослеживает жизнь поэта, не оставляя без упоминания даже мельчайшие подробности, особенно те, которые могли вызвать творческий импульс, стать источником вдохновения. Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М. В. Михайловой.

Георгий Иванович Чулков

Биографии и Мемуары
Памяти Пушкина
Памяти Пушкина

В книге представлены четыре статьи-доклада, подготовленные к столетию со дня рождения А.С. Пушкина в 1899 г. крупными филологами и литературоведами, преподавателями Киевского императорского университета Св. Владимира, профессорами Петром Владимировичем Владимировым (1854–1902), Николаем Павловичем Дашкевичем (1852–1908), приват-доцентом Андреем Митрофановичем Лободой (1871–1931). В статьях на обширном материале, прослеживается влияние русской и западноевропейской литератур, отразившееся в поэзии великого поэта. Также рассматривается всеобъемлющее влияние пушкинской поэзии на творчество русских поэтов и писателей второй половины XIX века и отношение к ней русской критики с 30-х годов до конца XIX века.

Андрей Митрофанович Лобода , Леонид Александрович Машинский , Николай Павлович Дашкевич , Петр Владимирович Владимиров

Биографии и Мемуары / Поэзия / Прочее / Классическая литература / Стихи и поэзия

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары