Разговоры с друзьями

В доме вечеринка продолжалась в гостиной и на кухне, играла музыка. Я вся вымокла, и в зеркале увидела мертвенное, синюшно-розовое лицо. Мы с Бобби вошли в кухню – там Эвелин, Дерек и Ник стоя пили кофе.

Ой, Фрэнсис, сказала Эвелин. Да ты насквозь промокла. Ник стоял у раковины; налил кофе из кофейника и протянул чашку мне. Наши глаза все сказали друг другу за нас. Прости, сказала я. Эвелин коснулась моего локтя. Я глотнула кофе, и Бобби сказала: я принесу ей полотенце. Ну вы даете, народ. Она закрыла за собой дверь.

Прости, повторила я. Я просто вышла из себя.

Да уж, жаль, что я пропустил, сказал Ник. Я-то думал, ты сама невозмутимость.

Мы все смотрели друг на друга. Бобби вернулась и протянула мне полотенце. Я подумала о ее губах, их странном знакомом вкусе, и вздрогнула. Казалось, я больше не властна ни над тем, что происходит, ни над тем, что произойдет дальше. Ощущение было такое, будто спала затяжная лихорадка и оставалось только лежать и ждать выздоровления.

Когда волосы у меня высохли, мы присоединились к Мелиссе и Валери в гостиной. Валери преувеличенно мне обрадовалась и захотела почитать мои произведения. Я жалко улыбнулась и заозиралась, не понимая, что делать и что говорить. Конечно, сказала я. Я пришлю вам что-нибудь, запросто. Ник принес бренди, и когда он наливал Валери, она по-матерински сжала его запястье со словами: ох, Ник, если б мои сыновья были такими красавцами. Он протянул ей бокал и сказал: да разве такие еще бывают?

Когда Валери легла спать, мы погрузились в напряженное, обиженное молчание. Эвелин и Бобби заговорили было о фильме, который обе смотрели, но выяснилось, что речь о двух разных фильмах, и беседа заглохла. Мелисса собралась отнести пустые бокалы на кухню и сказала: Фрэнсис, не поможешь мне? Я встала. Я чувствовала, что Ник наблюдает за мной, как школьник за матерью, входящей в кабинет директора.

Мы собрали все бокалы и пошли в темную кухню. Свет Мелисса не включила. Опустила бокалы в раковину, да так и осталась стоять, закрыв лицо руками. Я поставила бокалы на стол и спросила, что с ней. Она молчала очень долго – я думала, она вот-вот закричит или швырнет что-нибудь. Затем она рывком открыла кран, и в раковину полилась вода.

Ты знаешь, мне она тоже не нравится, сказала Мелисса.

Я лишь наблюдала за ней. В полумраке ее кожа призрачно серебрилась.

Я не хочу, чтобы ты думала, будто она мне нравится, сказала Мелисса, будто я наслаждаюсь ее разговорами о Нике и всем ее поведением за гранью приличий. Ничего подобного. Прости, что ужин тебя расстроил.

Нет, это ты прости, сказала я. Прости, что я устроила сцену. Сама не знаю, что на меня нашло.

Не извиняйся. Я сама должна была так поступить, не будь я бесхребетной.

Я сглотнула. Мелисса выключила воду и принялась споласкивать бокалы в раковине – небрежно, уже не сильно заботясь, хорошо ли они промылись.

Боюсь, без нее я не смогу опубликовать новую книгу, сказала Мелисса. Даже говорить об этом стыдно.

Тут нечего стыдиться.

Прости, я сегодня днем перегнула палку. Представляю, что ты обо мне подумала. Я просто очень тревожилась из-за прошлогодней истории. Поверь, обычно я разговариваю с Ником совсем по-другому. У нас не все идеально, но, знаешь, я люблю его. Правда люблю.

Разумеется, сказала я.

Она все полоскала бокалы. Я стояла у холодильника, не зная, что сказать. Она мокрой рукой смахнула что-то под глазом и опять взялась за посуду.

Ты ведь не спишь с ним, Фрэнсис? – сказала она.

Господи, сказала я. Нет.

Ладно. Извини. Не стоило спрашивать.

Он же твой муж.

Да, я в курсе.

Я так и стояла у холодильника. Меня бросило в пот. Капли стекали по шее и скользили между лопаток. Я промолчала, я прикусила язык.

Если хочешь, возвращайся в гостиную, посиди со всеми, сказала она.

У меня нет слов, Мелисса.

Иди-иди, все в порядке.

Я вернулась в гостиную. Все обернулись. Пожалуй, я спать, сказала я. Отличная идея, согласились все.

* * *

Тем вечером, когда я постучалась к Нику, он уже погасил свет. Войдите, услышала я его голос и, закрывая за собой дверь, сказала: это Фрэнсис. Да уж надеюсь, сказал Ник. Он сел и включил лампу, а я остановилась у кровати. Рассказала ему, о чем спрашивала Мелисса, и он ответил, что его она тоже спрашивала, но раньше, пока я гуляла под дождем.

Я ответил «ничего подобного», сказал Ник. Ты тоже?

Разумеется, «ничего подобного».

На прикроватной тумбочке стояла бутылка «Сансера». Я взяла ее и выковыряла пробку. Ник посмотрел, как я пью, я протянула бутылку ему, и он взял. Допил остатки и поставил обратно на тумбочку. Посмотрел на свои ногти, перевел взгляд на потолок.

Не знаю, что еще сказать, произнес он.

Ну и не нужно говорить, сказала я.

Ладно.