Разговоры с таксистами о жизни и устройстве Вселенной

Люди могут не вынести такой изоляции, прежде чем сработают физиологические и психологические ограничения. Мы знаем о них кое-что благодаря исследованиям ученых, живших некоторое время в Антарктиде. Они и их вспомогательный персонал были тщательно обследованы врачами и другими специалистами, стремящимися пролить свет на параметры человеческой выносливости. В темные зимние месяцы на горизонте появляется целая череда психологических проблем. Наряду с ухудшением физического здоровья наблюдались депрессия, чувство одиночества, конфликты и явное психологическое расстройство. Иммунная система слабеет под давлением разлуки, а гормоны кричат о стрессе. Правда, эти исследования обычно проводились в маленьких группах людей, в то время как было бы разумно отправить пересекать огромные межзвездные расстояния не меньше тысячи пассажиров. Тогда это может помешать им впасть в безумие от одиночества. Тем не менее, учитывая хрупкость человеческого разума и телосложения, мы все еще не можем быть уверены, что экипаж из тысячи и даже из десятков тысяч человек способен пережить деградацию на протяжении нескольких веков, которые займет полет.

Другие возможные решения, такие как генная инженерия и гормональная модификация, имеют свои проблемы. Скажем, могли бы мы модифицировать людей так, чтобы они подавляли все эмоции, чтобы они не поддавались экзистенциальному страху, живя своей замкнутой жизнью, а единственной их предопределенной целью было произвести новое поколение, которое продолжит путешествие? Хотели бы мы отправить таких людей в знаменательный полет в космос? Может случиться, что человек, лишенный эмоций, столкнется с иными проблемами, которые могут помешать выполнению миссии.

Тем не менее, даже если бы подобные проблемы можно было преодолеть, перед нами все еще стоит вопрос, зачем нам или инопланетянам отправляться в такое путешествие. Чрезвычайная ситуация на родной планете может потребовать миграции через неприступный космический океан, но это будет не ради исследования. Целью здесь послужит не стремление к первому контакту, а необходимость найти место, где можно будет приклонить голову. Примерно это я и сказал своей таксистке. Что-то вроде: «У них нет мотива преодолевать огромные космические расстояния. Это было бы простым объяснением».

Казалось, ее успокоила такая вероятность. Возможно, опасность отступила. Но возникла перспектива одиночества.

– Я боюсь, что они могут быть опасны. Но оказаться одним во Вселенной, где будет не с кем поговорить… Этого я тоже не хочу, – грустно заметила она.

Тишину, которую мы наблюдаем в галактике, можно объяснить разными гипотезами, но, пожалуй, самые очевидные причина и ответ: там просто никого нет, по крайней мере поблизости. Безусловно, стоит продолжать поиски разумной инопланетной жизни, но мы можем потерпеть неудачу. Если инопланетяне действительно появятся и будут такими умными, как мы надеемся, мы можем найти спокойствие в том, что у них мало причин хотеть уничтожить нас.

Мое такси остановилось у Полярис-хауса. Я поблагодарил таксистку за поездку и оставил ее наедине с этой поистине человеческой дилеммой. Быть с другими, несмотря на неопределенность результата, или же упорствовать в своем одиночестве? Это выбор, с которым должны жить и мы, и инопланетяне.

На этой глиняной табличке, изготовленной на юге Ирака около 3000 года до н. э., записана информация о пивных пайках рабочих. Расшифровать инопланетный язык будет не менее сложно, чем понять древнюю письменность, но мы, возможно, сможем общаться с нечеловеческим разумом на основе общей способности понимать науку (BabelStone / Wikimedia Commons / CC BY-SA 3.0)

10. Сможем ли мы понять инопланетян?

Поездка в Университет Глазго, чтобы одолжить рамановский спектрометр и исследовать образцы, ранее отправленные в космос

Моя поездка в то холодное весеннее утро 2017 года отличилась не увлекательной беседой с моим таксистом, а скорее неудачной попыткой завести таковую. Иногда, садясь в такси в Глазго, случается поговорить с водителем, у которого сильный шотландский акцент. Он мелодичный и богатый, но его бывает трудно понять, особенно через стеклянный экран под грохот автомобильного двигателя и колес, вдобавок такому невежественному англичанину из Эдинбурга, как я.