Разгром «армии мстителей»

Все эти неожиданности не помешали, однако, достигнуть внезапности и застать немцев, засевших в Малиновке 2-й, врасплох. Почувствовав, что опорный пункт окружают, немцы попытались избежать этой неприятности. Штаб 16-го немецкого пехотного полка был мгновенно погружен на три броневездехода и четыре автомашины. Но при выезде из села эта колонна застряла в грязи и была окружена танками и десантом Андрианова. Тут же были взяты две радиостанции, штабные документы и знамя полка. Гарнизон был разгромлен. Лишь мелким группам удалось бежать на Авдотьевку.

Мне был представлен материал допроса одного из офицеров этого штаба. В нем содержалась любопытная оценка действий наших частей и соединений при вводе в прорыв.

Вопрос: Какова была задача вашего полка?

Ответ: Мы стали получать значительно больше приказов, чем раньше. И все они требуют жесткой обороной удержать занимаемые рубежи. В них говорится о подходе к нам на помощь крупных резервов.

Вопрос: Чем вы объясняете столь быстрый разгром вашего полка?

Ответ: Я был согласен со штабом дивизии, что в условиях абсолютного бездорожья русские будут наступать более прямолинейно. Сложные маневры требуют много времени, да и вряд ли возможны по такой грязи, особенно ночью. Исходя из этого, строилась наша оборона. То, что произошло, явилось для нас большой и печальной неожиданностью.

Вопрос: Значит, в условиях столь трудной и сложной обстановки бездорожья и ограниченной видимости маневренная оборона для вас непосильна?

Ответ: Это случайность.

С прорывом рубежа Малиновка 2-я, Цветково Конномеханизированная группа под покровом ночи устремилась на Авдотьевку. Несмотря на всю трудность и сложность обстановки, операция развивалась успешно, все шло так, как мы предвидели и спланировали. Даже медико-санитарные части и госпитали группы были проведены в прорыв компактно и организованно.

В штаб фронта было послано первое донесение: «Конно-механизированная группа, преодолевая отчаянное сопротивление частей 24-й танковой, 16-й механизированной и 3-й горно-стрелковой дивизий, вошла в прорыв и развивает наступление в направлении Авдотьевка, Троицко-Сафоново, Новый Буг. Плиев.»

4. Генерал фон Эдельхайм требует ответа

Надо было обладать высоким искусством вождения автомобиля, чтобы вот уже несколько часов двигаться от одного НП к другому по таким разбитым, разжиженным дорогам и не застрять. Юркий «Виллис» метался из стороны в сторону, проваливался в рытвины, его заносило в кювет, засасывало в глубокую колею, но он выбирался и опять ехал…

В полночь мы остановились в Цветково. Пока операторы связывались с соединениями, мы вошли в домик, приютившийся у дороги. Керосиновая лампа тускло освещала единственную комнату, у порога которой стояла печь. В углу под образами крестилась старая женщина, кланяясь ликам печальных Богородицы и Николая-угодника. Она умоляла их уберечь мужика Матвея и сынку Ивана от пули быстрой, сабли острой и навеять погибель на иноземную погань.

— Вернутся твои мужики, мать, не горюй, — успокоил старуху полковник Компанией.

— Так вже верталысь. Вон той, що з вамы прискакав, то ж мой Иван. Неужто не знаете? — всхлипывая и вытирая подолом фартука слезы, ответила она.

— А как фамилия?

— Той же Иван Шпычка.

— Иван Шпычка? Его, мать, всяк знает. Добрый казак.

С нами в это время был корреспондент газеты «Казак-гвардеец», он тут же бросился на поиски Ивана Шпычки. Но среди казаков 34-го кавполка такого не нашлось.

Позже выяснилось, что этот казак из 10-й гвардейской кавалерийской дивизии. Просто он отпросился принять участие в освобождении родного села.

Старушка заметалась по хате, готовясь угостить нас «чем бог послал». Она схватила лопату, ведро и заспешила во двор.

— Сейчас, сынки, погодьте. Отрою яму с картошкой, огурчиками… — но вдруг вспомнив что-то, она открыла крышку подпола. — Эй, хвриц, вылазь, вже наши прийшлы.

К нашему удивлению, из подпола вылез совсем еще молодой немецкий солдат. Он смотрел на нас широко открытыми, светлыми глазами, казалось, они побледнели от страха.

Нам было подумалось, что старушка в героическом единоборстве пленила грозного врага. Но здесь произошло иначе. Хозяйка была во дворе и вдруг увидела, как более десятка немецких солдат и офицеров заскочили в соседний дом, вытащили оттуда солдата и тут же расстреляли. В это время через дорогу перебежали два немца и спрятались в сарай. Их тоже расстреляли. Потрясенная случившимся, хозяйка вернулась в хату и с ужасом заметила стоявшего посреди комнаты немца. Он что-то горячо говорил, показывал на свой мундир, но видя, что она не понимает, бросил автомат в печь и полез под кровать. Старушка, видя недоброе, спрятала его в подпол. Немецкая мать должна была быть благодарна старой русской женщине за жизнь ее сына.

Сдав нам спасенного, женщина заторопилась попотчевать нас на радостях нехитрым угощением. Чувствовалось, что для нее это была главная забота последних лет. У нас же были иные заботы.