Разгром. Молодая гвардия

На читательских конференциях, в письмах автору, наряду с признанием больших художественных достоинств произведения, высказывались и критические замечания, советы, пожелания. В частности, земляки краснодонцев советовали писателю полнее показать деятельность коммунистов-подпольщиков и партизан. В выступлениях, письмах тех лет А. Фадееву неоднократно приходилось отвечать читателям на вопросы о том, «насколько роман отражает действительные события, происходившие в Краснодоне в период немецкой оккупации» (А. Фадеев, За тридцать лет, стр. 928).

Читатели, современники тех событий, хотели найти в романе абсолютную, точную историю подпольной организации, искали непременного сходства во всех деталях героев романа с молодогвардейцами и коммунистами. Обостренное чувство правды порою оказывалось главным мотивом критики романа: писателя обвиняли в «идеализации» молодежи и требовали от него строгого документально-исторического рассказа.

А. Фадеев всегда возражал против прямого отождествления образов романа с реально существовавшими лицами, молодогвардейцами и коммунистами. Он решительно отвергал и обвинение в «идеализации» советской молодежи.

«Я, конечно, понял, что эти молодые люди, с одной стороны, обычные наши люди, они имеют все черты нашей молодежи, но именно потому и стали «Молодой гвардией», что они есть уже те люди, которые на каком-то историческом взлете проявили те черты, которые еще только завтра будут свойственны абсолютно всем и потянут к себе остальных», — так говорил Фадеев о своем понимании характеров молодогвардейцев в феврале 1947 года («Литературная Россия», 1967, 22 сентября, № 39).

Защищая свою позицию художника, А. Фадеев писал: «Итак, мой роман построен на фактах. Вместе с тем, конечно, это и не история, это, часто, подлинные факты, и все-таки в них много художественного вымысла» (А. Фадеев, За тридцать лет, стр. 934).

А. Фадеев понимал сложность своей позиции романиста и историка одновременно. В январе 1947 года он говорил читателям Куйбышевского района Москвы: «Не знаю, будете ли довольны, но мне, как большинству писателей, придется еще неоднократно возвращаться к «Молодой гвардии» и в той или в другой степени ее подправлять. Дело в том, что для вас это произведение уже вышедшее в свет, а стало быть, его можно обсуждать. А для меня это еще совсем не остывший кусок металла, до которого еще нельзя дотронуться рукой, многого еще не вижу. Мне нужно еще некоторое время, чтобы я мог объективным глазом посмотреть на все, и тогда придется с годами некоторые вещи постепенно поправлять, дополнять, вычеркивать» (курсив мой. — В. Л.) [37].

Однако нет сомнения в том, что и в первой редакции «Молодая гвардия» остается поэтическим сказанием о советской молодежи, ее духовной красоте, доблести, верности идеалам коммунизма. Впервые в советской литературе был создан портрет целого поколения нашей молодежи, «несоединимые черты» которого столь многообразно проявились в «самый тяжелый период их жизни, в самую счастливую пору расцвета всех юношеских сил».

Период обсуждения романа на страницах печати и в читательских аудиториях в 1945–1947 годах можно считать своеобразным продолжением работы писателя, его духовной и психологической подготовкой к завершению замыслов и планов. Такое переосмысление сделанного в значительной мере помогло А. Фадееву разобраться в критике романа на страницах партийной печати. Дальнейший этап работы над «Молодой гвардией» и состоял в углублении замысла, в обогащении романа фактическим материалом, который открыл новые возможности художественной типизации.

30 ноября 1947 года газета «Культура и жизнь» опубликовала редакционную статью «Молодая гвардия» на сцене наших театров». 3 декабря 1947 года «Правда» посвятила роману А. Фадеева редакционную статью «Молодая гвардия» в романе и на сцене».

Ценность романа, отмечала «Правда», в талантливом изображении советской героической молодежи, в огромном обаянии основных героев, комсомольцев Краснодона. Однако образы большевиков-подпольщиков — Шульги, Валько — не стали живым олицетворением партии, которая вдохновляла и организовывала массы на борьбу против фашистских захватчиков. Шульга и Валько показаны неумелыми, неопытными организаторами, совершающими непростительные промахи и ошибки. Изображая коммунистов, А. Фадеев не сумел достигнуть той высокой степени художественного обобщения, с какой изображены молодогвардейцы. «Из романа выпало самое главное, что характеризует жизнь, рост, работу комсомола, — это руководящая, воспитательная роль партии, партийной организации».