Разъяренный

— Ной? Хорошо. Весьма признателен. — Он вынимает ключ. — В нашем распоряжении весь этаж. В президентском люксе будет открыт общий медиа-зал. В холле кладовка с продуктами.

— Спасибо.

Некоторое время у меня уходит на то, чтобы разобраться, где чьи номера. Это отель длительного проживания, поэтому номера больше похожи на апартаменты. Позади слышаться чьи-то шаги, какое-то шарканье, затем хихиканье. Похоже, Тит и Лекс целуются, но я не уверена. И не спешу обернуться. Меня охватывает непреодолимое желание убежать от того, кто стоит у меня за спиной, и, повинуясь импульсу, я хватаюсь за ближайшую ручку двери. Она открывается, и я вижу перед собой абсолютную темноту.

Прежде чем ко мне приходит понимание, что это что-то вроде чулана, дверь за мной захлопывается, и снаружи доносится торжествующий смех.

Отлично.

Просто охуительно.

Меня заперли здесь. Как и предсказывал Маккенна, надо мной решили поиздеваться. Чёрт, ненавижу, когда он оказывается прав.

Прижимаюсь ухом к двери, напряжённо вслушиваясь в голоса снаружи. Они все ещё там, и я улавливаю смешки женщин и мужской шёпот. Вздохнув, осматриваю кладовку и решаю, смогу ли я здесь устроиться на ночь. Помещение крохотное, и его недостаточно, чтобы можно было вытянуться на полу. И что теперь, придётся спать сидя? Всю грёбаную ночь? Ну уж нет. Когда они уйдут, я попытаюсь отпереть эту фиговину.

Проходит несколько минут, и вдруг становится таинственно тихо. Я чувствую, что они всё ещё где-то там и чего-то ждут.

Но чего именно?

А потом слышу голос. Несмотря на то, что он приглушён, я точно знаю, кому он принадлежит, потому что все волоски на моих руках встают дыбом.

Блядь, нет. Пожалуйста. Кто угодно, только не он.

— Что вы, гадёныши, сделали? — в полголоса рычит Маккенна. Ему никто не отвечает, тогда он добавляет: — Что? Она там, придурки?

— Чёрт, я не знаю. Почему бы тебе самому не проверить и не убедиться в этом, братан? — отвечает один из близнецов.

Раздаётся хихиканье.

А потом я слышу приближающийся сдавленный смех Маккенны, низкий и чувственный, — звук, от которого мокнут трусики, тает сердце, сводит пальцы ног.

— Серьёзно? Вот вы засранцы.

Он открывает дверь и стоит там, уставившись на меня своими жуткими серебристыми глазами. И его взгляд. Словно прикосновение. Заставляющее сердце биться чаще, что мне не нравится, но я не могу это остановить. У него татуировка на предплечье, кольцо на большом пальце, тысяча кожаных браслетов на запястье. Маккенна улыбается, и мне ненавистно возникающее где-то внизу живота чувство, похожее на звон колокольчика. И особенно ненавистно лёгкое покалывание, которое испытываю, когда он протягивает мне руку.

— Ну что, — говорит он, с удивлением изучая меня. — Я ведь предупреждал тебя, не так ли?

Он разговаривает со мной приветливо, высоко подняв чётко очерченную бровь. Я чувствую, как по груди и лицу разливается румянец, и стою как вкопанная, храбро борясь с приливом нежелательной похоти и старого, привычного гнева.

Хочется убраться отсюда, но мне не нравится, что он разыгрывает из себя героя.

За его спиной раздаётся смех, и прежде, чем я успеваю принять предложенную руку или презрительно прошмыгнуть мимо — что я, собственно, и планировала сделать — Лекс и Джакс вталкивают его, и внезапно высокая фигура Маккенны вваливается в кладовку.

Дверь за ним захлопывается.

— У-у-у! Помнишь семь минут в раю⁵, Кенна? — кричит, прислонившись к двери, Лекс. — Как насчёт семи часов в аду!

Они начинают напевать «Поцелуй Пандоры», и меня захлёстывает гнев. Я прижимаю руки к бокам и закрываю глаза, молясь о том, что в один прекрасный день за всё с ними рассчитаюсь.

С максимально скучающим видом Маккенна отвечает:

— Очень смешно, придурки, — и поворачивается, чтобы взяться за ручку, и как раз в тот момент снаружи раздаётся громкий скрежет тяжёлой мебели, которую тащат по полу.

— Они что, серьёзно заблокировали дверь? — спрашиваю я, тоже стараясь изобразить скуку, но на самом деле я встревожена. Они правда решили запереть меня здесь?! С Маккенной?!

Это уже за гранью. Настолько далеко за гранью, что даже не нахожу для этого слов, но кладовка уже пропахла… мужчиной. Мужчиной с волчьими глазами, и алкоголем, и… тьфу!

Я слышу ещё скрежет, и меня охватывает настоящая паника. Парни, похоже, придвигают стулья и подпирают ими дверную ручку. Нет, ну в самом деле, какого хрена?

После скрежета раздаётся грохот удара.

— Осторожно, Кенна, она кусается! — кричит один из близнецов, снова смеясь.

Маккенна тихо ругается и дёргает дверную ручку. Смех усиливается, поэтому он прекращает попытки, оборачивается и смотрит на меня. Свет, просачивающийся из-за двери, отбрасывает тени на его привлекательный профиль.

— Ладно, я не собираюсь развлекать этих придурков.

Я вздёргиваю бровь в немом вопросе: «Ты серьёзно?».

Он поднимает в ответ брови: «Я абсолютно серьёзен».

Прикусив щеку, сползаю вниз, сажусь на пол и драматично вздыхаю.