Разъяренный

Запрокинув голову, задираю рубашку до шеи. Маккенна тянет лифчик вниз, высвобождая грудь, приникает к напрягшемуся соску и начинает его сосать. Возбуждение захлёстывает, я со стоном двигаюсь навстречу его пальцу. Боже, что со мной? Я совсем забыла обо всём этом. О том, как он может обворожить. Подарить наслаждение и завести с пол-оборота.

Я так возбуждена, что, когда он на мгновение отрывает от меня свой рот и пальцы, испытываю агонию. Но затем слышу, как вжикает молния, Маккенна берёт мою руку, засовывает её в свои джинсы, и я чувствую в ладони безупречный, твёрдый, гладкий член.

— Ни хрена себе, как сильно ты меня хочешь, — восклицаю я.

— Поработай ручкой, милая, — мягко уговаривает он. Я пытаюсь. Правда, пытаюсь. Но он проникает в меня своим волшебным пальцем, и его рот всасывает сосок, и я так близко. Я бессознательно постанываю, но тут снаружи раздаются еле сдерживаемые смешки. Резкие взвизгивания возвращают меня к реальности, и я вытаскиваю руку из его джинсов.

— Дерьмо! — бурчу я.

Маккенна стонет.

— Да пошли они на хрен!

— Вставай! — выкрикиваю я, вскакивая на ноги, натягиваю рубашку, стараюсь привести себя в порядок и не выглядеть так, будто мы только что целовались в этой кладовке.

О боже.

Это были самые невероятные семь минут в моей грёбаной жизни!

Я поднимаюсь на ватные ноги и только заканчиваю поправлять рубашку и волосы, как дверная ручка поворачивается. Распахивается дверь, и глаза обжигает льющийся снаружи свет.

— Ну и как, Кенна? Какого хрена, братан? Показал ей, кто здесь главный?

Гадаю, где он. Может, остался сидеть на полу в подавленном настроении из-за того, что не успел кончить, но беспокойство моё напрасно. Абсолютно невозмутимый Маккенна спокойно проходит мимо.

— О, она это и так прекрасно знает, — рокочет он хриплым шёпотом. Его коротко подстриженные волосы идеальны, вся его манера держаться притягательна, как и должно быть у каждого рок-бога.

Близнецы хихикают, а я, задрав подбородок, прохожу мимо них по коридору и замечаю, что девушки, стоящие рядом с ними, пялятся на меня. Обернувшись, вижу, как обе эти девушки виснут на Маккенне и нудят:

— Неужели она тебе на самом деле нравится?

Он хватает их за задницы и сжимает.

— Нет, мне просто нравится выводить её из себя.

Он снова смотрит в мою сторону, его глаза такие хищные, что прожигают во мне дыры. А я так зла на себя за то, что только что позволила ему сделать — дотронуться до меня, засунуть в меня язык… Боже, я собиралась подрочить ему в кладовке!

Врываюсь в свою комнату, всё тело скрючивает от гнева. Я хлопаю дверью, осматриваюсь в поисках чего-нибудь, что можно было бы зашвырнуть, затем просто хватаю подушку и кричу.

6 Я ЗНАЛ, ЧТО ОНА ВЫНЕСЕТ МНЕ ВЕСЬ МОЗГ Маккенна

— Значит, ты трахнул её в кладовке?

Близнецы? Да, эти ублюдки явно перебрали с коктейлями.

— Вы, два грёбаных придурка, пошли на хрен. — Сначала я толкаю Лекса, затем Джакс толкает меня, и так, толкая друг друга, мы добираемся до нашего номера.

Я падаю на диван, вслед за мной на диван усаживаются девушки и начинают поглаживать мне руки и грудь своими наманикюренными пальчиками.

— Она такая сука, — шепчет одна из них.

— И она не такая уж и хорошенькая, — вторит другая.

Внутренности скручивает от желания. Не такая уж и хорошенькая? Она — это всё, что я, чёрт возьми, вижу. Прямо сейчас. В своей голове. Тёмные волосы, влажные тёмные глаза, тёмные губы, которые, оказывается, всё ещё возбуждает меня, как подростка.

— Сделайте одолжение, принесите мне что-нибудь выпить, — шепчу я девчонкам и потираю затылок, ожидая, когда они вернутся.

Да уж, Джонс, эта встреча тебя здорово завела!

К хренам собачьим её, снова она меня выводит из себя. Но я не дам ей этого сделать.

— Возвращайтесь, и мы потрахаемся, — кричу им вслед. Закрываю глаза, но всё бесполезно. Я не могу избавиться от её взгляда, от того, как она смотрела на меня своими сердитыми, тёмными, как грех, глазами, от нелепой розовой пряди в её волосах. Я до сих пор твёрдый как камень под молнией джинсов и страстно желаю её прикосновений.

Нужно выкинуть всё из головы. Нужно выкинуть её из головы. Я облизываю средний палец, и член дёргается. У неё приятный вкус, приятный запах, к ней так приятно прикасаться. От неё пахло как в мои подростковые годы. В то время её кожа и волосы пахли кокосом — как чёртов пляж. И теперь, несмотря на то, что её внешность темна, как грех, она пахнет так, будто это чья-то сказочная мечта. Её груди стали полнее, чем я помню. Всё такие же небольшие, но для неё в самый раз. И, что самое странное, я снова хочу их почувствовать. У себя во рту. Я хочу трахнуть эту девушку. Боже, это полный пиздец. Я хочу трахать её до тех пор, пока она не сможет ходить, и я тоже, если уж на то пошло.

Джакс стаскивает с себя рубашку, затем брюки и хватает одну из девушек.

— Никому не интересно видеть тебя голым, Джакс, — кричу я, бросая в него подушку.

— Всего лишь миллиону человек, — отвечает он.