Разъяренный

Обхватив моё лицо своими большими, широкими ладонями, он целует кончик моего носа, подбородок, лоб.

— Кенна… — шепчу я. — Думаю, что готова вернуться домой. Совсем не так я себе всё это представляла.

Он продолжает меня целовать.

Комок в горле мешает дышать. Как будто во мне застряли все грехи и ошибки. Пойманные в ловушку, как и моя любовь к нему, и всё хорошее, что могу дать. Он осыпает моё лицо поцелуями, нежно, как будто действительно заботится обо мне, заставляя всё то, что я чувствую под своей кожей, расцвести на виду у всех. На виду у всех и каждого.

Каждое прикосновение ощущается с удвоенной силой. У меня внезапно перехватывает дыхание. Маккенна произносит:

— Ты закрыла глаза и планируешь в голове моё убийство?

— Нет, — распахиваю глаза и выдыхаю. — Я больше не ненавижу тебя, я…

— Тогда посмотри на меня. — Он укладывает меня на кровать, удерживая мой взгляд. Волосы ниспадают по спине. Маккенна расстёгивает пуговицу на моих джинсах.

Наши взгляды по-прежнему прикованы друг к другу.

Беспокойно тереблю его брюки. То, что начиналось медленно и нежно, перерастает в стремительный напор. Слышу звук расстёгиваемых молний. Биение моего сердца. Наше дыхание. Мой тихий вздох, когда он просовывает свои длинные пальцы мне в трусики и обхватывает киску. Его стон, когда я запускаю руку в боксеры и обхватываю пальцами эрекцию. Легонечко глажу его и обнаруживаю, что головка уже влажная.

Из-за меня.

Маккенна протягивает мне презерватив, который я раскатываю по всей длине его члена. Он запускает свободную руку в мои волосы, обхватывает затылок, берёт в плен мои губы, грубо и глубоко вторгаясь языком в мой рот, пальцем проникая внутрь. Дыхание сбивается. Его губы не выражают сожаления. Не сейчас и никогда раньше.

Я сжимаю его член, провожу ладонью по яйцам, наши языки сплетаются.

— Трахни меня. Трахни меня жёстко, — шепчу я.

И когда он подтягивает меня выше и укладывает на середину кровати, я обвиваю ногами его тело. Затем он переплетает наши пальцы и прижимает мои руки к подушке.

— Я сказал тебе смотреть на меня, — приказывает он.

Что я и делаю.

♥ ♥ ♥

Я ПРОСЫПАЮСЬ от того, что Маккенна гладит мои волосы, и пару мгновений лежу, слишком слабая, чтобы задаться вопросом, что это за альтернативная реальность. Реальность, в которой я чувствую мужские руки, прижимающие меня к себе в отчаянном желании, чтобы я была рядом. Руки в волосах, как будто мужчина одержим этим ощущением. Может быть, он хочет отправить письмо производителям шампуня, поблагодарив их за то, что они придают моим волосам такой приятный запах. И такую шелковистость.

Я просыпаюсь с чувством… противоположным злости.

— Привет, — Маккенна касается своими губами моих, затем замечает, что я открываю глаза, и улыбается. Он шевелит бровями, указывая на тележку с едой в гостиной. — Проголодалась?

— Что-о?.. Откуда это взялось?

— Я тут нашёл вот на этой штуке, которая называется телефон, кнопку. Там написано: «Обслуживание номеров».

— Не слышала, как они стучали.

— Ты спала как убитая, и я был только рад, что сам открыл дверь. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь увидел твою попку.

Я опускаю глаза на своё голое тело.

И ахаю, когда вижу свою киску.

— Что случилось… что за?..

— Ты попросила меня побрить твою сладкую маленькую киску, — ухмыляется Маккенна. — Я никогда не мог тебе отказать. Ты такая аппетитная, Пинк, так бы и съел. Теперь ты действительно розовая… вся.

— О боже, дай мне что-нибудь прикрыться. Я чувствую себя такой голой. Не могу поверить, чем ты меня опоил? Я думала, мне это приснилось, идиот!

Он подбирает с пола мои трусики.

— Твоя сладкая маленькая киска сегодня особенно красная из-за того, что я так долго её целовал, — ухмыляется Кенна, когда я натягиваю трусики. Маккенна бросает мне свою футболку, и я надеваю её.

— По крайней мере, это не на всегда, в отличие от тату, — говорю я.

— Ты была готова к тому, что там будет написано: «На мою киску кончает только Кенна».

— Пфф, ты такой мальчишка.

Я принимаюсь за хлопья, а он наливает нам обоим кофе, затем берёт гитару, наигрывает какую-то мелодию и записывает слова. Я наблюдаю за ним.

— Чувствую себя так странно. Там, внизу. Пожалуйста, больше ничего на мне не сбривай, ладно? — строго предупреждаю я, добавляя нарезанные бананы в миску с хлопьями.

Он поднимает руки с напускной непричастностью.

— Детка, ты меня сама умоляла об этом. И мне очень понравилась тонкая полоска там. Но ты жаждала приключений. Те напитки действительно ударили тебе в голову. Ты всё время говорила, что я открываю в тебе авантюрную сторону. Спрашивала, что я чувствую, когда ласкаю тебя языком там, где каждая частичка твоего тела гладкая и шелковисто-влажная.

Я ахаю, смутно припоминая, что мы делали. Как это было здорово! И весело. Помню, как смеялась, извиваясь, когда он принялся за работу.

Полегче, я не хочу тебя порезать, раздвинь ноги и не двигайся…

Ладно…

Задыхаясь. Тяжело дыша и с трудом заставляя себя не ёрзать.