Разлом. Белый и красный террор

2. Все лица, прибывшие на территорию Крыма после ухода советской власти в июне 1919 года, обязаны явиться для регистрации в 3-дневный срок. Не явившиеся будут рассматриваться как контрреволюционеры и предаваться суду Ревтрибунала по всем законам военного времени.

3. Все офицеры, чиновники военного времени, солдаты, работники в учреждениях добрармии обязаны явиться для регистрации в 3-дневный срок. Не явившиеся будут рассматриваться как шпионы, подлежащие высшей мере наказания по всей строгости законов военного времени.

Позднее вскроются детали обмана — по приказам Белы Куна и Розалии Землячки никакой амнистии не существовало, зарегистрированные офицеры и работники белых учреждений расстреливались или топились в море. Ленин призывал особо не разбираться с преступным элементом «никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты». Обоснование для расстрела было одно — достаточно подтверждения, что ты «казак», «буржуй», «священник», «солдат», «офицер», «беженец»…

Отмечались массовые расстрелы медицинского персонала госпиталей, раненых и больных. Для заключенных быстро создавалась разветвленная система концлагерей. Редактор газеты «Русские ведомости» В. А. Розенберг вспоминал о своем содержании в таком лагере:

«Арестован и попал в подвал. Пробыл 6 дней. Нельзя было лечь. Не кормили совсем. Воду давали один раз в день. Мужчины и женщины вместе. Передач не допускали. Стреляли холостыми в толпу родственников. Однажды привели столько офицеров, что нельзя было даже стоять, открыли дверь в коридор. Потом пачками стали расстреливать».

А вот как оценивали эти репрессии сами красные. Отдыхая в начале 1990-х в санатории «Форос», автор увидел в местной библиотеке небольшую книжечку воспоминаний участников тех событий. В ней была приведена статья начальника ОО ВЧК 6-й армии Н. М. Быстрых из газеты «Красный Крым» от 30 ноября 1920 года, озаглавленная «По заслугам». В глаза бросились такие строки:

«Беспощадным мечом красного террора мы пройдемся по всему Крыму и очистим его от всех палачей, эксплуататоров и мучителей рабочего класса. Но мы будем умнее и не повторим ошибок прошлого! Мы были слишком великодушны после октябрьского переворота. Мы, наученные горьким опытом, сейчас не станем великодушничать. В освобожденном Крыму еще много осталось белогвардейцев… Мы отнимем у них возможность мешать нам строить новую жизнь. Красный террор достигнет цели, потому что он направлен против класса, который обречен на смерть самой судьбой, он ускоряет его гибель, он приближает час его смерти! Мы переходим в наступление!»

В советское время многие события красного террора, в частности в Крыму, умалчивались. Но писатели и журналисты не молчали. Так, русско-советский писатель С. Н. Сергеев-Ценский в рассказе «Линия убийц» в 1922 году смело писал:

«Это было в начале декабря вечером. Я встретил учительницу местной гимназии, мать двух малолеток, мужа которой, бывшего в германскую войну офицером, расстреляли за то, что он бывший офицер…