Размах крыльев. Шанс на любовь

Рука Астрия скользнула вдоль живота к заветному треугольнику. Палец слегка погрузился во влажные складки, касаясь самой чувствительной точки. Грид не смогла сдержать стона, он сорвался с ее губ и растворился в воздухе, сдуваемый все тем же ветерком. Мужские губы проложили дорожку из жарких поцелуев, от груди вниз. Стоило его языку коснуться ее там, где были сосредоточены все желания, жаждущие удовлетворения, как Грид перестала себя контролировать. Она стонала и извивалась в его руках, под натиском его языка, пока не выкрикнула громко в последний раз, изливаясь любовными соками.

Все время, пока сотрясалась в конвульсиях оргазма, он смотрел на нее горящими глазами, впитывая в себя ее страсть, наслаждаясь ею, чтобы в следующий момент войти в нее, наполнить ее собой до отказа, даря еще более сильные ощущения и получая взамен долгожданную разрядку. Ни на миг Грид не испытала боли, а ведь это было впервые в ее жизни. Но возможно, так случилось, потому что она уже и не жила. В тот момент она не понимала, где находится. Волны наслаждения мерно покачивали ее, убаюкивали на плече того, кто стал ее первым мужчиной. Первым и единственным.

С этого дня жизнь Грид изменилась. Дни ее по-прежнему проходили в праздном безделье и лени, а ночью приходил он. Каждый вечер она замирала от мысли о том, что должно произойти, и каждый раз сгорала от ненависти к себе, что с таким нетерпением ждет этого, что ее сжигает страсть к этому ненасытному мужчине, что она получает наслаждение, на которое не имеет права.

В одну из ночей она решила начистоту поговорить с Астрием о том, что ее мучает. Каждый раз после бурной любви она засыпала в его объятьях, утомленная до крайности, лишенная сил. А на утро пробуждалась одна и весь день ждала следующей ночи, наполненной ароматами страсти. Но сегодня Грид решила проявить настойчивость, даже несмотря на то, что золотой дождь лишал ее воли, размывал мысли. Из последних сил она оттолкнула самого горячего в мире любовника, села в кровати и подтянула к себе колени, чтоб хоть как-то прикрыть наготу. Да и так было легче мыслить, проще не смотреть на него.

— Что ты делаешь? — удивился Астрий, но в голосе его не было раздражения. Лишь любопытство.

— Я так больше не могу!

— Как так, моя любовь?

— Именно так! — невольно посмотрела Грид на любовника и едва снова не попала под его очарование, если бы вовремя не отвела взгляд. — Ты не должен любить меня и дарить… наслаждение, — совсем тихо добавила.

— Но ведь ты тоже любишь меня. И это не принуждение, наше чувство взаимно.

— Нет!

— Нет? — зрачки его сузились, и на миг Грид испытала страх. Но она справилась с ним. Так было даже лучше — уж лучше пусть он злится, чем убивает ее своими ласками.

— Ты не понял… — вздохнула Грид, снова отворачиваясь от такого соблазнительного и любимого лица. Сердце ее в этот момент обливалась кровью. Она должна была сказать ему то, чего не хотела на самом деле. Но лишь в этом видела избавление от мук. — Я убила человека, ненавистного, да, но я свершила суд, на который не имела права. Моя жизнь тоже оборвалась в тот же момент. Мои родители… они умрут от горя, если уже не умерли… Удел мой — гореть в аду, а не любить.

Мелодичный мужской смех прокатился по комнате, и вновь Грид залюбовалась его красивым лицом и сильным обнаженным телом. Даже смеялся он красиво! Но почти сразу же Астрий снова стал серьезен.

— А ты думаешь, я святой? — пристально посмотрел он в ее глаза.

— Я вообще не знаю, кто ты!

— А так ли надо это знать, когда двое любят друг друга так сильно, как мы с тобой?

Он придвинулся к ней и коснулся ладонью щеки, но Грид дернула головой, стряхивая его ласку. Она так и не доилась того, чтобы он понял ее.

— Ты должен оставить меня и больше никогда не приходить! Я не должна жить среди всей этой роскоши! — с ненавистью обвела она взглядом комнату. — Я должна горбатиться на тяжелых работах с утра до позднего вечера. Только так смогу когда-нибудь заслужить искупление…

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, любовь моя, — вновь донесся до нее ласковый голос. Он убаюкивал, рождая неясные фантазии. Она не хотела его слушать, но и не могла этого не делать. Астрий еще приблизился к Грид — теперь она улавливала жар, исходящий от его тела. — Здесь ничего не происходит по твоей воле. Все будет так, как того захочет повелитель. И сейчас он хочет, чтобы ты любила меня, дарила и принимала ласки…

Его рука вновь прижалась к ее щеке, скользнула по шее и остановилась на груди. Пальцы едва касались соска, и от крайнего возбуждения Грид захотелось завыть в голос. Но вместо этого она стиснула его руку, убирая от груди и смело посмотрела в глаза.

— Меня не волнует, кто и чего хочет! — жестко проговорила она, сжимая его руку еще сильнее, стараясь сделать больно. — Я этого не хочу, понимаешь?! И ты должен уйти навсегда!

Ответа не последовало. Вместо этого Астрий довольно решительно опрокинул ее на спину и навис над ней. Золото хлынуло из его глаз мощным потоком, а ровный голос проговорил:

— Все будет так, как я того хочу!