Размерность сновидения

У выходного люка Гнат замешкался. Стоило как-то так расположиться, чтобы не рухнуть с пола, который станет потолком, едва потянешь ручку. То, что все произойдет именно так — Гнат почти не сомневался. В итоге, он решил, что лучше будет улечься поближе к лестнице и как следует зацепиться рукой за перекладину. Свернувшись калачиком, Гнат зачем-то зажмурился и дернул за рычаг.

Те, кто проектировали механизм, вовсе не намеревались калечить посетителей. Люк стал открываться плавно и с той же скоростью вектор силы тяжести начал меняться на противоположный. Внизу открылся тоненький полумесяц светлого неба, а тело стало заметно легче. В какой-то момент Гнат ощутил, что и вовсе ничего не весит. А потом открывшийся больше чем наполовину люк оказался над головой. Встать на лестнице не стоило никаких усилий. А еще через несколько секунд Гнат выбрался наружу.

Люк с тихим шелестом закрылся. Вокруг плиты не осталось ни единой щелочки. Теперь обнаружить место, где находилось место входа, было бы непосвященному весьма затруднительно. Гнат принялся осторожно спускаться к мотоциклу.

Спрыгнув с края стены, он снял с багажника импровизированный мешок и развернул его. Прежде чем начать трапезу, Гнат взял флягу, отошел к скале и прижал емкость коленом к камню. Затем приоткрыл крышку так, чтобы полилась тоненькая струйка и как смог, вымыл руки и лицо. Тратить воду на мытьё было очень жалко, но брать грязными руками еду не хотелось. В конце концов, в Тимофее оставалось еще немало питьевой воды, не говоря о технической. Тот, кто восстанавливал тягач, позаботился об этом.

Пока Гнат не принялся за еду, он даже не подозревал, что так сильно голоден. Где-то в течение десяти минут он уничтожил большую часть припасов и только вскрыв банку с компотом — притормозил. Стоило оставить кое-что и на потом.

Гнат уложил остатки припасов на сиденье мотоцикла. Плащ же вытряхнул и надел. Так, на всякий случай. Тем более, что мешок точно не понадобиться — оставшаяся снедь теперь вполне уместится в карманах, а фляга — на поясе. Теперь можно и обратно к "Всевидящему оку", как про себя назвал прибор Гнат.

В этот раз карабкаться получалось намного хуже. И даже посещала мысль о том, что неплохо бы вернуться и поспать часок-другой, но потом немного отпустило. Тем более, что там, в комнате, ждала вполне уютная кровать, на которой спать наверняка удобней, чем на твердой земле.

На этот раз открытие люка не застало Гната врасплох. Он быстро спустился по лестнице к тускло светившей полусфере, уверенно шагнул в проем двери и не удивился, когда на ходу обернулся и увидел выход внизу. Все уже было. Гната сейчас манила к себе машина, позволявшая видеть мир таким, каков он есть. Сны наяву. И еще, откуда-то возникла уверенность, что этот слой как-то связан с его, Гната, родным миром. Но что за связь и как она проявляется — ответа пока нет. Интуитивная увереннность, если таковая вообще существует.

Гнат уселся в кресло перед Глазом и уже протянул руку, чтобы включить механизм, но передумал. Сперва надо бы снять плащ. Зачем? Пожалуй, тут тоже сработала интуиция. Хотя нельзя исключить вариант, что здесь замешано некое суеверие. Тысячеглазы и Смерть по-разному смотрят на происходящее и зачастую интересы их противоположны. Правда, положа руку на сердце, интересов-то Гнат как раз не уловил, но то, что они явно разные — сомнений не было. У Смерти мертвые помогают живым создавать порядок из хаоса, а тысячеглазы разрушают миры ради совершенствования их обитателей. Конечно, в слоях не любят и тех, и других. Копии тысячеглазов и Смерть не любят показываться тем, кому они помогают. А плащ Смерти слишком уж связан со своим предыдущим владельцем. И даже если сама ткань не обладает какой-то остаточной энергетикой, то сам Гнат все время станет возвращаться мыслями к своим встречам со Смертью. И это будет отвлекать.

Бросив плащ на кровать, Гнат снова уселся в кресло и протянул руку к Глазу. Хоть он знал, как и что произойдет, и все же бесконечное пространство вокруг заставило снова вцепиться в подлокотники кресла. К подобному зрелищу вряд ли когда удастся привыкнуть.

Вид открылся с той же точки. Но Гнат подозревал, что вряд ли тысячеглазы создали машину для наблюдения только для того, чтобы любоваться видами на город с небес. Когда творишь что-то, пусть даже какую-нибудь мелочевку, то обязательно рассмотришь вещь с разных сторон. Может быть непроизвольно, но обязательно. Значит, этим механизмом можно как-то управлять. Тронуть сам Глаз? Вряд ли. Далеко тянутся, неудобно. Подлокотники? Логичней. Тем более, что тот, кто включил Глаз, наверняка ухватится за подлокотники. Ну или не схватиться, если уже не раз сидел в кресле, но руки положит.