Читаем Размышления полностью

Она, быстрая утомляемость, легко накапливающаяся и не растворяющаяся самостоятельно внутри деятельной жизни, как раз и свидетельствует об утрате навыка здоровья как изначально достоверного в своей автономности состояния слаженности – стало быть, и она знаменует триумф медицинского дискурса и медицинского праксиса. Знаменитое определение человека, данное Фрейдом, – «бог на протезах»[127] – тоже является параметром грандиозной медицинской утопии, реализуемой семимильными шагами. Здоровье как состояние уже сегодня есть нечто искусственно-протезное, а открывающийся на горизонте синтез тела потенциально способен сделать медицину важнейшей индустрией постиндустриальной эпохи, если, конечно, врачи не выпустят дело из своих рук. Этот вопрос пока не предрешен: вполне возможно, что великое Преображение, когда-то санкционированное Иисусом, преобразит и саму медицину…

К медицинским страховкам, заменившим свидетельства об отпущении грехов, мы еще вернемся.

Шестая власть

Если рассмотреть важнейшие элементы дискурса власти, основополагающие директивные инструкции, мы увидим, что такая их разновидность, как предписания и рекомендации врача, давно проникли и в законодательные акты первой власти, и в постановления власти исполнительной, не говоря уже о вердиктах суда – по отношению к ним медицине вообще принадлежит право вето: судебное решение не может вступить в силу без медицинского заключения о здоровье обвиняемого. Это же касается врачебных предписаний о срочной госпитализации, о тяжелом неизлечимом заболевании и т. д. Используя игру слов, можно сказать, что медицинское заключение предшествует тюремному заключению – и расширение зоны врачебной юрисдикции все еще продолжается.

Кто и как принимает сегодня решение о смерти? В большинстве случаев смерть имеет юридическую силу лишь после заключения врача; правильнее сказать, что такое заключение необходимо во всех отдельных случаях – только массовая смерть пока еще не подвластна медицинскому дискурсу. И поскольку врач, констатируя смерть, совершает то, что еще пару веков назад было прерогативой церкви, мы вправе говорить о священнодействии, о перехвате медицинским дискурсом важнейших таинств. Наукообразность формулировок здесь не должна нас смущать: когда пребывающие в коме числятся среди живых, и, скажем, прекращение работы сердечной мышцы считается вещью более важной, чем отмирание мозга, то собственно медицинские соображения здесь ни при чем, они не в состоянии рационально описать сам феномен (феномен сознания, разума, человеческой жизни, наконец), но поскольку они оказываются значимыми и им принадлежит последнее слово, они выполняют ту же функцию, что и обряд отпевания, и фактически являются священнодействиями. Медицинские показания и противопоказания все чаще служат решающим аргументом при смене работы, места жительства и, например, пола.

Весьма любопытным образцом современных принципов шестой власти может служить фигура бывшего главного санитарного врача России Геннадия Онищенко. Он, конечно, доставил немало поводов для иронии: как своевременно ему всякий раз удавалось усматривать опасность для здоровья то в грузинских винах, то в белорусском молоке, то в американских окорочках… Но отнюдь не цинизм как таковой должен вызывать в данном случае удивление, а сакральная значимость предписания. Представим себе, что патриарх (первосвященник) объявил бы вдруг веру соседей неправедной, и на этом основании государство ввело бы экономические санкции против обвиненных в вероотступничестве! Подобный скандал сегодня себе трудно представить, хотя на протяжении многих веков в Европе подобное происходило сплошь и рядом (это к вопросу о перехвате сакрального). Или вот, скажем, главный скульптор страны обвинил бы проштрафившихся соседей в дискриминации отечественного монументального искусства, после чего немедленно последовали бы симметричные или несимметричные ответные санкции. Смешно. Однако г-н Онищенко с легкостью делал нечто подобное, и этими своими эксцентричными деяниями бывший главный санитарный врач тем не менее показал, на что в принципе способен простой врач, на что притязает медицина и что она уже обрела.

Цинизм и идеология
Перейти на страницу:

Все книги серии Инстанция вкуса

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
Сталин. Битва за хлеб
Сталин. Битва за хлеб

Елена Прудникова представляет вторую часть книги «Технология невозможного» — «Сталин. Битва за хлеб». По оценке автора, это самая сложная из когда-либо написанных ею книг.Россия входила в XX век отсталой аграрной страной, сельское хозяйство которой застыло на уровне феодализма. Три четверти населения Российской империи проживало в деревнях, из них большая часть даже впроголодь не могла прокормить себя. Предпринятая в начале века попытка аграрной реформы уперлась в необходимость заплатить страшную цену за прогресс — речь шла о десятках миллионов жизней. Но крестьяне не желали умирать.Пришедшие к власти большевики пытались поддержать аграрный сектор, но это было технически невозможно. Советская Россия катилась к полному экономическому коллапсу. И тогда правительство в очередной раз совершило невозможное, объявив всеобщую коллективизацию…Как она проходила? Чем пришлось пожертвовать Сталину для достижения поставленных задач? Кто и как противился коллективизации? Чем отличался «белый» террор от «красного»? Впервые — не поверхностно-эмоциональная отповедь сталинскому режиму, а детальное исследование проблемы и анализ архивных источников.* * *Книга содержит много таблиц, для просмотра рекомендуется использовать читалки, поддерживающие отображение таблиц: CoolReader 2 и 3, ALReader.

Елена Анатольевна Прудникова

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
100 великих угроз цивилизации
100 великих угроз цивилизации

Человечество вступило в третье тысячелетие. Что приготовил нам XXI век? С момента возникновения человечество волнуют проблемы безопасности. В процессе развития цивилизации люди смогли ответить на многие опасности природной стихии и общественного развития изменением образа жизни и новыми технологиями. Но сегодня, в начале нового тысячелетия, на очередном высоком витке спирали развития нельзя утверждать, что полностью исчезли старые традиционные виды вызовов и угроз. Более того, возникли новые опасности, которые многократно усилили риски возникновения аварий, катастроф и стихийных бедствий настолько, что проблемы обеспечения безопасности стали на ближайшее будущее приоритетными.О ста наиболее значительных вызовах и угрозах нашей цивилизации рассказывает очередная книга серии.

Анатолий Сергеевич Бернацкий

Публицистика