Размышления перед казнью

Вечером я посетил Фрича, чтобы предоставить себя в его распоряжение. Он принял меня внешне спокойно, но с озлобленностью, вызванной гнусной клеветой. Показал мне лежавшее на столе прошение об отставке: в нем выдвигалось требование разбирательства дела в военном суде. Я мог лишь признать его действия правильными: другого способа избавить себя от позора нс было. Ведь без судебного решения осталось бы молчаливое признание предъявленного обвинения. Гитлер поначалу, казалось, придерживался иного мнения, но потом согласился со мной и приказал провести следствие согласно моим предложениям¹⁸³.

Судьями были назначены три главнокомандующих трех составных частей вермахта под председательством Геринга; к ним добавили двух профессиональных судей. Решения об отставке Фрича Гитлер пока не принимал, хотя восстановление его на прежнем посту больше не предусматривалось. Одного лишь подозрения оказалось достаточно, чтобы дискредитировать заслуженного генерала и избавиться от него несправедливым способом. Этого было достаточно и для того, чтобы не дать ему стать преемником Бломберга. Привлечение Гюртнером Фрича к уголовной ответственности было явно инспирировано гестапо: обвинение это вполне годилось быть теперь вытащенным на свет Божий, после того как оно некоторое время пролежало под сукном^{184 185 186}.

В ближайшие затем дни фюрер принял генералов Бека и фон Рундштедта, а также гросс-адмирала Редера¹⁸⁷, дабы и с ними обсудить вопрос о преемственности. Я ежедневно провод ил у него целые часы. Однако я хорошо заметил, что от идеи насчет Рейхенау он никак отделаться не мог. Но я, что называется, железно отстаивал мое убеждение и в конце концов добился своего. Браухич просидел уже два дня в отеле, прежде чем я привел его к фюреру. Я самолично доставил его из Лейпцига, где он командовал находившейся в процессе формирования 4-й группой армий, что привело к моему крупному столкновению с генералом Беком, который чувствовал себя представителем главнокомандующего сухопутными войсками, а потому запретил мне «самовольничать» подобным образом. Спор уладил фон Рундиггедт. Мы вели втроем бесконечные совещания. Браухич открыто выразил свою приверженность национал-социализму, поддержал идею комплектования и смены офицерского корпуса и т.д.¹⁸⁸.

Наконец после третьей беседы (во второй половине дня 6.2.1938 г.) Гитлер встал, протянул руку Браухичу и утвердил его назначение, а тем самым — отставку Фрича. Мне было поручено временно замещать последнего.

Одновременно начальник Имперской канцелярии д-р Лам-мерс¹⁸⁹ уже трудился в своем кабинете над формулировкой указа о введении новой должности «начальник ОКВ» — об этом я мог судить по неоднократным телефонным звонкам.

Наконец все мы вместе отправились к Гитлеру, чтобы он, внеся некоторые поправки, незадолго до вечернего заседания кабинета подписал этот документ. Гитлер в кратком выступлении представил Браухича и меня членам правительства, а также сообщил о прочих изменениях в составе кабинета (Нейрат и др.). Затем он попросил Ламмерса зачитать указ¹⁹⁰. Никакого обсуждения кабинетом не было.

После заседания Пгглер выехал в Берхтесгаден в свою резиденцию Бергхоф, не сказав на прощание ни единого слова о своих политических планах ни Браухичу, ни мне, ни членам кабинета. Единственное, на что он намекнул нам обоим: уход Бломберга и Фрича может произвести плохое впечатление, особенно за границей; с еще большими переменами связано и назначение Нейрата главой тайного правительственного совета; надо позаботиться, чтобы это не привело к мысли об изменении курса во внешней политике.

С Бломбергом я еще раз встретился на другой день после его ужасной отставки¹⁹¹. Он передал мне ключи от сейфа и вручил два больших запечатанных конверта с документами. В первом находился секретный указ о преемнике Гитлера, а во втором — памятная записка с документом о руководстве вермахтом, которую он представил после военной игры весной 1937 г.¹⁹². Возникший тогда между обоими сильный конфликт, во время которого Бломберг грозил своей отставкой, если Фрич представит эту памятную записку фюреру в качестве основы директивы, привел ко взаимному отказу от нее. Бломберг ни устно, ни письменно не сообщил или не передал мне ничего подобного.

Бломберг сказал мне о своем предстоящем путешествии с женой по Индийскому океану; до того он хотел провести несколько недель в Италии, но не может же он ездить целый год! Он будет мне писать, чтобы попросить согласия Гитлера разрешить ему поселиться в своем домике в Бад-Висзее. На свадьбу дочери с моим сыном он даст половину требующейся суммы, откладывать свадьбу больше не стоит...