Размышляя о Брюсе Кеннеди

— Так.

— А когда услышал название «Бургер-Кинг», весь скривился, а потом перевел разговор на тему войны в Ираке. Не помню, что он там еще говорил, но закончилось тем, что он отказался даже косвенно участвовать в софинансировании американского вторжения. Дескать, не станет он продавать душу наглой сверхдержаве. Ну ты его в этих делах знаешь лучше, чем я. Я тогда сказал ему, чтобы он подумал спокойно и поговорил об этом с тобой. А еще я сказал, чтобы он и о семье подумал. Хотя бы раз в жизни подумал о деньгах, а не обо всех этих дорогостоящих принципах. Но думаю, лучше бы мне этого не говорить.

Мириам вообще-то не хотела узнавать, что и как, но все же спросила. Поинтересовалась, сколько «Бургер-Кинг» платит за ролик. Рюйд ответил, что не знает точно и что речь шла о серии в пять роликов, но Мириам настаивала, и Рюйд сказал, что знает очень и очень приблизительно, что это как бы пальцем в небо.

Потом он назвал сумму. Денег хватило бы на несколько сотен джинсовых курток из «Поло Ралф Лорен» — вот первое, что пришло Мириам в голову. Затем она вспомнила о старом диване, о ремонте на кухне. О посудомоечной машине. Об их автомобиле, подержанном «ситроене», который всякий раз, как они ехали в отпуск, надолго вставал на обочине где-нибудь под Брюсселем или чуть не доезжая Лилля. Вспомнила любопытные мордашки детей, когда они впервые наблюдали, как их машину грузили на полицейский эвакуатор, но в каждый следующий раз их лица становились все печальнее.

Она почувствовала, как глаза наполнились слезами. В следующий миг устыдилась, что в первую очередь подумала о материальном. А секунду спустя стыд улетучился. Я не такая, как он, подумала она. Этим нельзя заражаться. Нет, она не стыдилась. Она была вне себя. И даже не столько потому, что Бен отказался от ощутимой финансовой прибыли, сколько оттого, что он не счел нужным обсудить это с ней.

— Мириам?

Очевидно, она уже некоторое время молчала. Надо что-нибудь сказать — о роликах для «Бургер-Кинга» или что она про них знала.

— Припоминаю, но очень смутно, — сказала она. — Кажется, Бен говорил, что еще подумает.

— Тянуть нельзя. Через неделю Арнолд ожидает ответ, иначе заказ уйдет другому.

Наступила короткая тишина. Смолк и неясный птичий щебет на другом конце линии — явно из сада. Рюйд, видимо, прикрыл трубку рукой и что-то сказал жене или кому-то из детей. Когда звуки ожили, она вновь услышала скрежет стула по садовым плиткам — брат явно встал и собирался заканчивать разговор.

— Слушай, Мириам, — продолжил он. — Не хочу лезть в ваши с Беном дела, решай сама. По мне, оставайся там хоть на месяц, если считаешь, что так для тебя лучше. Но тут есть еще одна загвоздка. Видишь ли, речь о папе. Вчера он проснулся и остался в постели, мама очень беспокоится. Возможно, это ложная тревога, ты ведь знаешь, она частенько делает из мухи слона. Но, с другой стороны, на папу это не похоже, чтобы вот так просто не вставать. Я собираюсь сегодня днем заехать к ним, посмотрю, что к чему. Потом расскажу. Ты, конечно, и сама могла бы позвонить, но он ведь тебе не скажет, даже если с ним плохо.

Он никогда прямо об этом не говорит, но дочь — это самое дорогое, что у него есть. Голосовое сообщение от мамы… Но когда? Вчера утром. Тон был плаксивый, минорный, поэтому она не придала значения содержанию.

— Я позвоню ему, — торопливо сказала Мириам.

Да нет, не может быть, подумала она, отключив связь. Нет, он не поступит так со мной сейчас, не уйдет. Папочка, не сейчас, пожалуйста! Дождись меня.

— Бернард Венгер, — энергично сказал он.

По приподнятости тона и по тому, что он назвал свое имя полностью, Мириам заключила, что он ожидал совсем другой звонок. Более важный звонок — по крайней мере, важнее, чем собственная жена.

— Мириам… — сказал он и замолк.

Она прислушалась к звукам на заднем плане, но все было тихо. Где же Алекс и Сара? Она приказала себе не спрашивать сразу о детях. Он явно опять сбагрил их куда-то, лишь бы побыть одному, да ей и не хотелось слышать, куда и к кому.

— Бен… — Как начать такой разговор? Она настроилась на спонтанность, но теперь медлила. Мне надо кое-что тебе рассказать… Она вышла на балкон, где слышнее звуки из бассейна и сада. Плеск воды и детские голоса сделают ее рассказ правдоподобнее, так она планировала заранее.

— Я не могу долго разговаривать, — сказал Бен, прежде чем она успела продолжить. — Я жду звонка от Дирка Мийле.