Размышляя о минувшем

Противник открыл ответный огонь, но момент им был уже упущен. Наши стрелки достигли переднего края его обороны. Начались рукопашные схватки. Враг, отстреливаясь, начал медленно пятиться назад.

Особенно ожесточенной была схватка на подступах к реке Западная Двина у станции Земцы. В рукопашном бою было уничтожено более роты фашистов, не успевших переправиться на противоположный берег.

Чтобы лично наблюдать за ходом боя, командир дивизии решил передвинуться ближе к реке. Пригласил и меня. Оставив машину у командного пункта, мы перебежками почти вплотную подобрались к Западной Двине. Ширина ее здесь не превышала 30 метров. С западного берега непрерывно били пулеметы. Казалось, не было такого места, где бы не рвались мины. Но подразделения дивизии продолжали теснить гитлеровцев. К вечеру положение на участке прорыва было восстановлено.

Довольный успешным выполнением задания, уже ночью я возвращался в штаб фронта. На пути — охваченная огнем деревня. Многие дома сгорели дотла. Жителей не видно. Лишь у самой крайней, догоравшей хаты одиноко стояла женщина, освещаемая зловещим пламенем пожара. Она не плакала, но на ее почерневшем от копоти лице было столько гнева, что я невольно попросил водителя остановить машину. Женщина взглянула на меня и сказала, тяжело вздохнув:

— Вот что наделали проклятые. Но ничего, была бы жива Советская власть, дома мы построим. У меня два сына — один учитель, другой инженер. Оба воюют. Дома что — дело наживное. Лишь бы фашистов быстрее прогнали с нашей земли.

— Куда же теперь? — спросил я.

— Пойду догонять своих. Они на восток подались.

— Садитесь с нами в машину, подвезем, если по пути.

— Спасибо, но вы уж езжайте одни. Делайте свое дело, воюйте хорошенько, а мы со своими делами как–нибудь управимся сами. До свидания.

— Счастливого пути вам, мамаша, — только и мог я сказать, провожая глазами уходившую в ночную тьму женщину, одну из многих и многих тысяч, беззаветно веривших в нашу победу над врагом.

В штабе фронта получил новое задание: выехать в район Рославля, на месте ознакомиться с обстановкой и донести о состоянии обороны на этом участке.

24 августа выехал. Путь мой лежал через Ельню. В Ельне — первая остановка. По самой западной окраине этого небольшого городка занимал оборону батальон 32-го стрелкового полка 19-й стрелковой дивизии. Командир батальона сказал, что дорога на Рославль свободна. Но не успели мы проехать и десяти километров, как напоролись на немецкие танки. Пришлось возвращаться. Сообщил командиру батальона о танках противника, одновременно узнал у него, что штаб дивизии, оборонявшей ельнинский участок фронта, располагался в лесу, километрах в пяти юго–восточнее города. По пути в дивизию осмотрел город. Жителей в нем уже не было. Встретил лишь старую учительницу, старательно укладывавшую в повозку школьное имущество, да секретаря райкома, который сообщил, что остается в городе для ведения подпольной работы и организации партизанских действий в тылу врага.

— Вы что, уже решили, что город будет сдан немцам? — спросил я секретаря.

— По всему видно, что так, — ответил он.

Проезжая по улицам, я все больше убеждался, что город абсолютно не подготовлен к длительной обороне. Даже на его западной окраине ни в одном кирпичном здании не были оборудованы огневые точки.

Командира 19-й дивизии встретил на опушке леса. Это был уже немолодой, имевший за плечами огромный жизненный опыт генерал, несколько тучноватый, но все же сохранивший воинскую подтянутость и подвижность.

Пока шли к штабу, я старался убедить его в необходимости превратить город в опорный пункт.

— Там осталось много жителей, — возражал он. — Неудобно как–то выселять их прежде времени. К тому же Ельня — маленький городок. Есть ли нужда держаться за него?

— А вы давно были в городе?

— Дня три назад. Там ведь у меня только один батальон.

— Так вот, — сказал я, — жителей в городе уже нет, а если бы и были, не остались в стороне, обязательно приняли бы участие в его обороне. Городок Ельня действительно небольшой, но в системе общей обороны он имеет важное значение. Туда следует переместить и командный пункт дивизии.

— Боюсь, что это будет ловушкой, — продолжал сомневаться командир дивизии. — Противник может обойти город.

— Могут, конечно, быть всякие неожиданности. Но ведь вокруг Ельни — ровная местность. Даже оврагов нет ближе десяти километров. Значит, опасаться внезапного обхода Ельни нечего.

— Что ж, вы, пожалуй, правы. Но надо связаться с командующим армией. Пусть он решает.

— При чем тут командующий? Это направление поручено оборонять частям вашей дивизии. Следовательно, от вас прежде всего зависит превращение Ельни в опорный пункт. Надо же проявлять и собственную инициативу.

Но командир дивизии продолжал стоять на своем: пусть решает командующий.

После разговора с комдивом я написал краткое донесение и с мотоциклистом послал маршалу С. К. Тимошенко.