Разнести повсюду весть (ЛП)

— Он никогда не говорит никому “привет”, — сказал я. — Может быть, мы делаем прогресс.

— Он такой странный.

— Да, — сказал я, — странный. Но мы всё равно его любим. Разве не так?

— Наверное.

— Так твой первый день прошёл нормально?

— Не нужно за меня переживать, мистер Вилли. Я не ребёнок.

— Ты мой ребёнок.

— Я не твой ребёнок! Мне девять. И почему ты так смешно говоришь?

— Это называется южный акцент. Так люди говорили до того, как вы, янки, всё исказили. У тебя день рождения в ноябре, да?

— Мама всегда позволяет мне делать всё, что я хочу, на мой день рождения.

— Хорошая традиция. Я полностью согласен.

— Так ты разрешишь мне делать всё, что я хочу?

— До тех пор, пока это не включает в себя кредитные карты или сифилис, конечно.

— Что такое сифилис?

— Ничего, милая. У тебя были какие-нибудь неприятности из-за твоей “семьи”?

— Миссис Джонсборо спрашивала, только что ли моя семья переехала в город, и я сказала, что да.

— И?

— Она спросила, чем занимаются мои родители. Я сказала, что мой папа медбрат, а другой папа — писатель. Это выскользнуло само.

— И?

— Ну, все рассмеялись. Они подумали, что это забавно. В смысле, они не смеялись надо мной. Они считали, что я забавная. И миссис Джонсборо сказала: “Это хорошо, дорогая”.

— И?

— Это всё.

— Кто такая миссис Джонсборо?

— Она моя классная руководительница.

— Надеюсь, я могу с ней познакомиться.

— Она милая. Но от неё пахнет.

— Серьёзно?

— Кэти говорит, что она купается в лаванде.

— Кто такая Кэти?

— Моя подруга.

— Что ж, я тобой горжусь, — сказал я, когда мы пошли в сторону дома.

— Почему?

— Для некоторых детей первый день в школе тяжело проходит. Особенно, когда это новая школа. Но с тобой, кажется, всё в порядке.

— Я в порядке, мистер Вилли. Я не маленькая!

— Я не говорю, что ты маленькая.

— Что, думаешь, раз я девочка, тебе обязательно держать меня за руку? Я тебя умоляю!

— Твоя мать случайно не была феминисткой?

— Это то же самое, что сексистская свинья?

— Думаю, ты мне нравишься, — сказал я, улыбаясь ей.

— Мама всегда говорила, что нам не нужно, чтобы кто-то о нас заботился, что Фостеры всегда сами о себе заботятся.

— Сама тянешь себя за шнурки?

— Похоже, что я ношу сапоги? Честное слово. Я не ковбойша, знаешь ли.

— Есть вещи и похуже, — сказал я. Как пример этого на ум сразу же пришла ковбойша с сифилисом, но я остановил себя раньше, чем это успело выскользнуть. Было легко забыть, что Амелии всего девять. В ней было что-то очень взрослое.

— Что ты хочешь на ужин? — спросил я, меняя тему.

— До тех пор, пока на нём нет лица, мне подойдёт. Но не брокколи. Я просто пока ещё не готова умереть. Кроме того, меня от них пучит.

— Я думал, девочек не пучит.

— Нет, — чопорно произнесла она.

— Это верно. У вас выходит “пар”.

— Выходит пар?

— Так сказала бы южная леди. У меня был пар. Южная леди никогда не была бы такой бестактной, чтобы признаться, что пукнула. В любом случае. Я не уверен, что мы будем есть на ужин. Мистер Джек весь день в доме своей мамы. Они занимаются приготовлениями.

— Ты имеешь в виду приготовления к похоронам.

— Да.

Она замолчала, её лицо исказилось печалью.

— Мы просто стараемся не мешать им, — мягко сказал я, кладя руку ей на плечо.

— Мне обязательно идти на похороны?

— Уверен, мистер Джек очень оценит, если ты придешь.

— Это так глупо.

— Что?

— Похороны.

— Почему ты так говоришь?

— Ну, они умирают, разве нет? Не то чтобы ты мог попрощаться или что-то ещё. Просто сидишь там, а люди на тебя смотрят. Что в этом весёлого?

— Это не должно быть весело. Это, скорее, для семьи, знаешь. Для людей, которые знали человека. Шанс для них собраться вместе и поговорить и поддержать друг друга. Это помогает людям чувствовать себя лучше.

— Мне это не помогло, — сказала она.

— Я сожалею.

— Это не ты виноват.

— Знаю. Похороны — это довольно трудно. Ты не обязана идти, если не хочешь, милая. Но подумай об этом, ладно? Я знаю, мистер Джек хотел бы, чтобы ты была там. Не ради его папы, а ради него. Для него это будет много значить. Ты подумаешь об этом?

— Ладно.

Мы шли в тишине. Тони дёрнулся к краю тротуара, чтобы засунуть носок ботинка в маленький сугроб. Он рассмеялся, когда снег разбросался.

— Мистер Вилли?

— Что, милая?

— Почему ты называешь меня милой? Я не маленькая!

— Я южанин. Мы так делаем. Могло бы быть хуже, знаешь ли.

— Как?

— Ну, я мог бы сказать, что, ты болотная ведьма? Или, что, ты козявочный зад? Но я называю тебя милой. Так что это не так уж плохо, да?

— Я никогда не слышала про козявочный зад.

— Это сложно. Поверь мне.

— Уверена, так и есть. Мистер Вилли?

— Да?

— Думаешь, рай существует?

— Конечно.

— В смысле, серьёзно. И не корми меня чепухой.

— Да, — сказал я. — Я думаю да.

— Так ты думаешь, моя мама в раю?

— Она кого-нибудь убила?

— Нет! Я тебя умоляю!