Разнести повсюду весть (ЛП)

— Дела у него не особо хорошо, — сухим тоном голоса произнёс доктор Коли, когда мы собрались вокруг. У него была нервная привычка моргать. Казалось, он разделял предложения морганием, моргая по несколько раз друг за другом каждый раз, когда делал паузу.

Возможно, мужчина просто устал. Бедный.

Была почти полночь, и в зале ожидания было немноголюдно. Мама, миссис Ледбеттер, Джексон, Амелия и я сидели, казалось, несколько часов, ожидая, когда доктор скажет нам новости после того, как забрал Тони в ОИТ* (прим.: *ОИТ — отделение интенсивной терапии).

— С ним всё будет хорошо? — спросил я.

— Он перестал отвечать на антибиотики, — сказал доктор Коли, моргнув несколько раз. — Мы начали новый курс, с другим, более сильным антибиотиком, но это рискованно. И это требует времени. Его тело может принять только это. Мы пытаемся его стабилизировать, сохранять в комфорте. К утру мы узнаем больше. Я определённо не сдаюсь, но вам нужно учитывать возможность, что эти новые антибиотики могут не сработать. Конечно, мы сделаем всё, что можем, и он может справиться, но я совру, если скажу, что это точно. Прямо сейчас мы, наконец, довели его до точки, когда он может отдохнуть, так что мы дадим ему отдохнуть.

— Мы можем его увидеть? — спросил я.

— Вы или Джексон можете посидеть с ним. Он под успокоительным, так что не придёт в себя некоторое время, но вы можете с ним посидеть. Но больше никто, пожалуйста. Нам нужно дать ему отдохнуть, пока он может. Ему нужно восстановить силы.

— Значит, остальные не могут его увидеть? — спросила миссис Ледбеттер.

— Вы можете поехать домой, отдохнуть и вернуться утром.

— Он может умереть к утру! — огрызнулась она.

— Я так не думаю, — сказал доктор Коли. — Если этот курс антибиотиков не поможет, есть другие, но дальше всё становится рискованнее. Пожалуйста, народ. Я не думаю, что он в непосредственной опасности. Возможно, вы хотите отдохнуть, пока есть такая возможность, и вернуться утром, и у нас будет более ясная картина того, на каком мы этапе.

Он извинился и исчез за ближайшей дверью.

— Я останусь с ним, — сказал я. — Джек, ты должен отвезти их домой. Но когда вернёшься, можешь захватить одного из его мишек? И его книгу о динозаврах?

— С тобой самим всё будет хорошо? — спросил Джексон, его уставшие глаза смотрели обеспокоенно.

— Я буду в порядке, — сказал я. — Мама, ты должна пойти и поспать.

— Как я буду спать? — спросила мама. — Я буду ждать тебя здесь, на случай, если тебе что-то понадобится.

— Нет, ты должна идти, мама.

— Не говори мне, что я должна, а что не должна делать, юноша, — огрызнулась мама. — Я сказала, что остаюсь, и я останусь.

— Миссис Кантрелл, я привезу вам косметичку, — сказал Джексон. — Вы сможете освежиться.

— Это было бы очень мило, дорогой, — сказала мама.

— Я хочу остаться с папочкой, — сказала Амелия.

— Нам нужно отдохнуть, милая, — строго произнёс Джексон. — Мы встанем пораньше и вернёмся сюда утром, раньше, чем доктора делают обходы. А теперь поцелуй своего папочку, и мы пойдём.

Амелия подошла ко мне, сильно нахмурив маленькое личико. Она поцеловала меня в щёку, затем прошептала на ухо:

— Не злись на Бога. Хорошо?

— Я постараюсь, — пообещал я.

— Нет, папочка. Я серьёзно. Он тебе не поможет, если ты на него злишься.

— А ты умная девочка, да?

— Обещаешь мне?

— Обещаю.

— Я привезу его мишку и ту книгу про динозавров, которая ему так сильно нравится.

— Спасибо, тыковка.

Пока мы смотрели, как они уходят, я сказал:

— Мама, ты уверена, что не хочешь пойти отдохнуть?

— У тебя, должно быть, в ушах кукурузные початки. Честное слово.

— Я рад, что ты приехала.

— Я тоже, Вилли.

Глава 94

Я не приму этого

— Не бросай меня, — сказал я, глядя на Тони в мягком свечении тусклых ламп. Он лежал на спине, согнув руки и ноги, его грудь равномерно поднималась и опускалась.

Почти два часа я наблюдал в тишине, стараясь не плакать, не всегда преуспевая в этом, стараясь не злиться, стараясь и терпя неудачу.

— Не бросай меня, малыш Т. Слышишь? Я знаю, что ты меня слышишь. Я знаю, что где-то внутри тебя есть маленький мальчик, который меня слышит. И если ты думаешь сейчас сдаться, лучше хорошенько подумай ещё раз, потому что я не стану этого терпеть. Ты меня слышишь, малыш Т.? Твой папочка этого не примет. Нет, сэр. И ты возьмёшь себя в руки и вытащишь свой зад из этой кровати и поступишь по отношению ко мне правильно.

Он не ответил.

На заднем плане тихо пищал кардиомонитор.

Бип… бип… бип…

Цифровой счётчик на мониторе показывал, что его температура снова снизилась до тридцати восьми и трёх.