Разнести повсюду весть (ЛП)

— Мы только начали, — объяснил я. – Разве ты не понимаешь, сладкий? Ты почти закончил первый год в школе. Скоро наступят летние каникулы. Мы навестим мою семью на юге. Разве ты не хочешь познакомиться со своими кузенами, с дядей Билли, с тётей Шелли? И твой папа хочет поехать в «Дисней Ворлд». Не могу поверить, что ты захотел бы пропустить «Дисней Ворлд». Я хочу сказать, я никогда не был там сам, но слышал, что это крутое место. Адски дорого, но твой папа сказал не переживать о деньгах. Конечно, он может позволить себе говорить такие вещи. Если бы ты видел мой последний гонорар за книги, то понял бы, что я имею в виду. Если бы нас содержал я, мы бы вернулись на купоны на еду и в «Волмарте» платили бы карточкой для пособий, и вырезали бы купоны и подтирали бы зад кукурузными початками и… ты меня слушаешь? Ты не можешь так со мной поступить. Ты слышишь? Не можешь. Я тебе не позволю.

Бип… бип… бип…

— Знаешь, это не первое моё родео, — сказал я, пытаясь взять себя в руки. — Я раньше видел эти песни и пляски. Теперь я знаю, что тебе не нравится тот урок речевой терапии, но это не ответ, приятель. Это не помогает. Мы не так справляемся с проблемами. Ты теперь Кантреллы, а у Кантреллов есть яйца, разве не так? Мы не бежим от проблем. Мы выставляем их на переднее крыльцо и даём им развлекать нашу родню. Вот, что мы делаем. И Бог Свидетель, они развлекаются. Мы не страдаем от сумасшествия, мальчик. Мы наслаждаемся им. Так что, если ты думаешь, что увильнёшь от урока речевой терапии с помощью этого своего маленького спектакля, лучше подумай ещё раз.

Казалось, этот ход рассуждений не впечатлил Тони.

— Но если ты должен уйти, то я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал, — сказал я после долгой паузы. — Я хочу, чтобы ты пообещал, что не забудешь нас. Знаю, знаю, ты будешь там полировать нимб Иисуса или сидеть на облаке, или, может быть, он назначит тебя ответственным за пыльцу фей или что-то ещё, но я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не забудешь о нас, когда попадёшь туда, наверх. Потому что мы не забудем о тебе, малыш Т. Ни на минуту. И думать не смей, что забудем.

Бип… бип… бип…

Глава 95

Меня зовут отец Джеймс

Я опустил голову на перила кровати, казалось, всего на мгновение или два, но, должно быть, это продлилось дольше, потому что я вдруг почувствовал, как кто—то трясёт меня за плечо.

— Мистер Кантрелл?

Мои глаза распахнулись.

— Меня зовут отец Джеймс, — сказал мужчина. — Я не хочу навязываться.

Я вытер глаза, в замешательстве от этого гостя, и запутавшись. Я не просил встречи со священником, не хотел видеть священника. На самом деле, священник был последним человеком, которого я хотел видеть, и я говорил медсестре, спрашивающей об этом. Нет, я не хочу поболтать со священником, спасибо вам большое.

Однако, вот он здесь.

— Я, должно быть, уснул, — сказал я, пытаясь не забывать о манерах.

Я встал, пожал мужчине руку.

Он был пожилым мужчиной. Редкие седые волосы коротко подстрижены, он был разодет: колоратка, чёрная рубашка и чёрные брюки, весь с иголочки. Я был удивлён, что на нём не ряса и забавная шапка.

Он просто посмотрел на меня, улыбнулся.

— Я могу вам помочь, отец? — спросил я.

— Не уверен, что помощь нужна мне, Вилли.

— Откуда вы знаете моё имя?

— Ты его отец, разве нет?

— Да.

— Он держится?

— Кажется. Разве не поздновато для ваших обходов?

— Я не мог заснуть.

— Значит, вы просто брели по коридору и случайно нашли эту палату?

Он улыбнулся улыбкой милого старика, полной знания, полной хорошего юмора.

— Мне говорили, что ты будешь трудной задачей. Мне бы не помешал вызов, знаешь ли. Работа священника… это проще пареной репы. Люди умирают. Конечно, они хотят поговорить со мной. Чёрт побери. На этом этапе они бы поговорили и с томатом в горшке. Более интересны люди, которые не хотят разговаривать со мной.

Я ничего не ответил на это.

— Знаешь, я прочёл твою книгу, — сказал он. — На самом деле, обе. Пути Господни неисповедимы, так ведь? “Господь даёт, Господь забирает. Благослови Господи!” Но я не думаю, что ты веришь во всё это.

— Я могу что-нибудь для вас сделать?

— Знаешь, чего я никогда не понимал?

— Чего?

— Почему ты назвал её “Крэковый малыш”? Кажется, грубо называть так своего ребёнка.

— Я в то время очень любил правду. Думал, буду говорить всё как есть и резать правду-матку. Не хотел слишком много льстить.

— Но он не был крэковым малышом.

— Он был метамфетаминовым малышом. Но крэковый малыш ассоциируется с родителями и окружением, в котором воспитывался ребёнок.

— Именно, — сказал он, кивая. — Если и есть правда в твоей книге, так это то, что Ной не воспитывался в таком окружении, поэтому мне всегда было интересно, почему «Крэковый малыш»?

Мне хотелось выгнать этого человека из палаты, и всё же… и всё же мне хотелось услышать, что он хочет сказать. Без сомнений, мама позвонила в одну из церквей и попросила, чтобы меня пришёл навестить священник. Мама очень это любила.

— У вас есть цель? — спросил я.